Пасхальная ночь и Светлая седмица осталась позади, и мы все больше погружаемся в привычную, будничную жизнь, ощущая, как постепенно светлая пасхальная радость куда-то улетучивается. Обидно, когда после всех трудов Великого поста уходит из души это особое радостное чувство. Как сохранить его, не растерять в повседневной суете? Эти вопросы часто задают даже те, кто уже много лет находится в церковной ограде. Мы побеседовали на эту важную тему с митрополитом Саратовским и Вольским Игнатием.
Событие длиною в вечность
— Преподобный Серафим Саровский круглый год говорил: «Радость моя, Христос воскресе!» Это было состояние его души. Но попробуй поприветствовать так своих соседей, коллег на работе, и на тебя посмотрят в лучшем случае с удивлением — Пасха ведь уже прошла! Нужно ли и можно удерживать в себе пасхальную радость и как это сделать?
— Можно и нужно. Что касается пасхального приветствия, категорически с вами не согласен. Даже в секулярном обществе, когда произносишь: «Христос воскресе!», все отвечают: «Воистину воскресе!» У нас это осталось где-то глубоко, на генетическом уровне. А то, что мы по своей суетности перестаем ощущать пасхальную радость, — действительно, так. Как сохранить в себе это чувство? Если мы будем видеть в другом человеке образ воскресшего Христа, то и пасхальную радость сумеем надолго сохранить. Ведь и преподобный Серафим Саровский постоянно чувствовал в себе эту радость и обращался ко всем с пасхальным приветствием потому, что в людях видел, в первую очередь, Христа. И мы все призваны к такому отношению к окружающим. Ведь Пасха — это не просто календарное событие, это событие вечное, которое совершилось в жизни всего человечества и изменило его судьбу, ход истории. Цель христианина — умереть для греха и воскреснуть для жизни вечной. А жизнь вечная — это не только то, что ждет тебя за гробом, это бесконечное развитие нашей души здесь, на земле. Поэтому радость пасхальную надо, конечно, в себе сохранять.
— Владыка, но чем подпитывать себя?
— Как чем? У нас есть молитвы, богослужения, на каждом из которых вспоминаются страдания Христа, Его смерть и Воскресение, есть Священное Писание, духовная литература, над которой можно размышлять. Природа, красота Божьего мира, классическое искусство, музыка, не та, что сегодня на эстраде — погремит и забудется, — а настоящая: Моцарт, Бах, Бетховен. Их творчество — дар Божий, устремленный в вечность. Такая музыка вдохновляет и наполняет радостью. Часто радость вообще приходит без всякой видимой причины — таково влияние горнего мира.
— Владыка, еще вчера в наших храмах пелось: «Да молчит всякая плоть человеча». Мы усердно постились, готовились к Христову Воскресению, но вот вернулись к обычной жизни, развлечениям, сериалам, отложенным на время поста. Теперь все можно. Радость возвращения к плотским удовольствиям — не грешно ли это?
— Что значит — все можно? Апостол Павел говорит: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6, 12). Люди должны получать от жизни удовольствие, общаться, смотреть хорошие фильмы, отдыхать, но надо помнить, что человеческое сознание легко воспринимает все, что связано с низменными инстинктами. Нагрешить можно и в Пасху, и Великим постом. Нужно следить за собой, иметь самоограничения, жить так, чтобы не потерять желание молиться, общаться с Богом, тогда и не будет греха.
— Можно ли сказать себе: «За время поста я чего-то достиг»? Стоит ли вообще рассуждать на эту тему?
— Думаю, можно, но «не я достиг», а «Господь мне помог». Иначе ваше достижение обречено на провал. И не надо впадать в другую крайность и без конца себя корить: «Я ничтожество, самый последний грешник и т.д.».
— Но святые так и говорили о себе.
— Святые действительно так себя видели, они могли понести то, что открывал им Господь. А мы, если будем бесконечно выискивать в себе пороки, придем к унынию, депрессии. Это страшное состояние, оно может привести и к суициду. Надо видеть в себе то хорошее, что в тебе есть, и беречь это хорошее, отделять от плохого в своей душе. Рассуждая на эту тему, митрополит Антоний Сурожский говорил: «Мы все дороги Богу, Который верит в нас. Иначе разве пошел бы Он на риск вызвать каждого из нас к бытию, и не на время, а на всю вечность?»
«Христианская радость — вечно жить со Христом»
— Люди, далекие от Церкви, порой с удивлением говорят: «Как в храм ни войдешь, там все на коленях стоят». Но вот от Пасхи до Троицы вставать на колени нельзя. Но ведь жизнь не останавливается, и у кого-то в пасхальные дни могут возникнуть проблемы, скорби, смерть близкого человека, и хочется в это время обратиться к Богу коленопреклоненно. Не грех ли это?
— Если человек встанет на колени, этим он не согрешит. Я думаю, что, прежде всего, мы должны быть коленопреклоненными в нашем сердце, в душе. И неважно при этом, стоим мы на коленях или даже сидим. Мы ведь и усопших отпеваем на Светлой седмице, но по особому чину, вместо обычных молитвословий звучат пасхальные песнопения. Не надо воспринимать Церковь как мрачное закостенелое средневековье. На самом деле, православие — это очень богатый глубокий духовный мир радости, разных возможностей. Поэтому в Церкви существуют разные традиции богослужения, песнопений и даже каких-то обрядов. Но это все вторично. Самое главное для христианина — это почувствовать живую связь с живым Богом.
— И все-таки, владыка, вопрос практический. Недавно наблюдала, как к вставшей на колени женщине тут же бросилась одна из постоянных наших прихожанок: «Встань скорее, нельзя!» А как надо было поступить?
— А надо было подойти, обнять и спросить, не нужна ли помощь? Люди, делая замечания в храме, думают, что защищают Бога, а на самом деле, отвращают человека от Бога. Известна очень короткая и жесткая проповедь митрополита Антония Сурожского, когда кто-то из прихожан своим замечанием в адрес женщины, пришедшей в храм в брюках, заставил ее уйти в слезах. Владыка Антоний тогда сказал: «Тот, кто это сделал, должен молиться за эту женщину до конца своих дней. А если она больше в храм не вернется, грехи ее будут на вас». Вот такой должна быть христианская любовь, это посложнее всех норм и канонов.
— Скажите, владыка, должна ли вообще радость быть непременным атрибутом христианской жизни, ведь все мы разные — одни люди всегда настроены позитивно, другие легко поддаются печали. И можно ли радоваться и веселиться среди скорбей, болезней, каких-то неудач? О какой радости говорит нам апостол Павел: «Всегда радуйтесь»?
— Христианская радость — это пребывание человека в Боге. Смотришь на церковную бабушку, она не проявляет особых эмоций, но глаза ее светятся, это свет ее души. Сидят старушки у подъезда на лавочке — сразу видно, кто из них верующая, а кому Церковь чужда. Одни спокойны и светлы, у других какая-то суета, страх в глазах. Они понимают, что жизнь заканчивается, а впереди — пропасть, тьма. Я, когда был священником, навещал умирающую сестру своего деда. Ее тело и лицо были обезображены болезнью, кожа да кости, но уходить не хотелось — такая от нее исходила пасхальная радость. Она прожила правильную жизнь в постоянном общении с Богом, после ухода в вечность таких людей — на душе радость. Тот же владыка Антоний говорил, что человек в конце жизни не может гореть, но он должен светиться. Конечно, в нашей земной жизни горестей больше, чем радостей, но почему нам не радоваться, если Христос за нас умер и мы призваны вечно жить со Христом? Об этой радости и говорит апостол Павел.