В Саратове накануне Октябрьского переворота 1917 года проживало около 250 тысяч населения, насчитывалось порядка сорока православных церквей и более десятка домовых храмов. С 1939 года в городе уже не было ни одной действующей церкви. В указанном промежутке времени власти создавали условия для разрушения религиозной жизни верующих, причем их внимание было обращено не только на православных, но и на представителей других вероисповеданий, которые подвергались тем же репрессиям. О печальной хронологии закрытия саратовских храмов большевиками рассказывает руководитель историко-архивного отдела Саратовской епархии священник Кирилл Петрович.

Сразу после революции, по факту принятия и вступления в силу в 1918 году Декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, создались юридические условия для закрытия всех храмов. Однако тогда пойти на такой шаг новые власти не решились. Впрочем, указанный декрет дал возможность в кратчайшие сроки ликвидировать домовые церкви при больницах, тюрьмах, учебных заведениях, военных частях, что и было сделано без промедления.

В первой половине 20-х годов ХХ века, без учета домовых церквей, количество храмов в городе не менялось, однако государство усилило нажим на Церковь — была организована масштабная кампания по изъятию церковных ценностей и инспирирован обновленческий раскол, который позволил отбирать храмы у православных верующих в пользу подконтрольных советской власти обновленцев. Такие действия государства встречали отпор коллективов верующих, которые всеми силами боролись за свои храмы. Следствием этой борьбы стал многократный переход ряда церквей из Патриаршей Церкви к обновленцам и наоборот. Очевидно поэтому в конце 20-х годов власти сделали акцент на финансовые обязательства по капитальному ремонту зданий храмов, которые должны были принимать на себя общины верующих^[1].

Согласно имеющимся в Государственном архиве Саратовской области (ГАСО) документам (это, в частности, «Циркуляр по вопросу об отделении церкви от государства. Материалы о закрытии церкви г. Саратова»), до 1929 года закрытие церквей было редкостью. К примеру, в 1925 году (по другим данным — в 1926-м^[2]) была закрыта Александро-Невская церковь при городских казармах, в 1926 году под формальным предлогом прекращены богослужения в храме Страстей Господних (здание было отдано под клуб водников^[3]). В «Отчете Губернского музея за 1925 год» записано: «В отчетном году ликвидированы 2 церкви: Александро-Невская, бывшая военная, и Киновийская», так как «ни художественной, ни исторической ценности они не представляли». Богослужебное имущество этих храмов было передано в Сретенскую церковь и кафедральный собор^[4].

Но в целом — это единичные случаи. Массовое закрытие храмов начинается только с 1929 года, после предписания Стройконтроля о капитальном ремонте действующих храмов, вышедшего в 1928 году. Госвласти непрерывно подвергают коллективы верующих критике за попустительство: выражают претензии к техническому состоянию зданий, сохранности предметов религиозного назначения, уклонению от уплаты страховых платежей, платежей ренты и налогов на строение.

Уже в 1929 году были закрыты сразу восемь храмов и две часовни: Александро-Невский кафедральный собор, Ново-Казанская, Маминская, Благовещенская, Спасо-Преображенская единоверческая церкви, Никольская церковь женского монастыря и Спасо-Преображенская церковь мужского монастыря, Черниговская церковь-часовня, Знаменская часовня и часовня при Митрофаниевской церкви^[5].

Кафедральный Александро-Невский собор, согласно протоколу заседания № 68 от 18 декабря 1929 года, находился под контролем обновленцев. Несмотря на поддержку этого течения атеистической властью, их храмы закрывали под теми же предлогами, что и находящиеся в пользовании у православных общин верующих. В качестве аргумента для закрытия собора выдвигается типичное для того периода обвинение: не выполняются обязательства по ремонту храма, здание которого, по мнению действующей власти, пребывает в запущенном состоянии (для подтверждения прилагаются соответствующие акты 1927-го, 1928-го и 1929 годов). В качестве дополнительных тезисов, подтверждающих необходимость закрытия храма, приводятся утверждения о необходимость поиска здания, подходящего сельхозинституту для комбайнов, а также наличие в городе пяти обновленческих церквей. В результате принято решение: собор закрыть, здание передать Институту сельского хозяйства и мелиорации^[6]. Впоследствии верхний этаж был отдан кооперативным кустарям^[7], а крипта собора летом 1930 года была передана под хранение плодоовощей^[8].

В 1930 году аналогичная участь постигла Ново-Покровскую и Вознесенско-Горянскую (Михаило-Архангельскую) церкви. Кроме того, 27 февраля 1930 года была отклонена просьба верующих об отмене закрытия Маминской, Благовещенской, Казанской и Спасо-Преображенской церквей, а также Знаменской часовни — постановление о закрытии вступило в законную силу. Однако данное обстоятельство свидетельствует о том, что приходские общины не планировали сдаваться и пытались использовать все законные методы и инструменты для сохранения своих приходов и храмовых зданий. Однако возможностей для этого государство оставляло все меньше и меньше.

В том же 1930 году закрывается церковь-часовня в честь афонской иконы Божией Матери «В скорбях и печалях Утешение» (ныне храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали»), здание передается государством под клуб Дома матери и ребенка. В качестве основания для закрытия храма предлагаются общие формулировки: «желание трудящихся», расположение «во дворе Дома матери и ребенка» и «наказ избирателей», также сообщается, что уже подготовлены средства на переоборудование помещения церкви^[9]. По всей видимости, последнее обстоятельство тоже имело немаловажное значение для принятия указанного решения.

Гонения распространялись, разумеется, не только на Православную Церковь, но и на другие религиозные течения. Так, в этом же году закрываются обе мусульманские мечети и синагога^[10], у сектантов протестантского и старообрядческого толка молитвенные дома были изъяты еще раньше.

После 1930 года закрытие храмов не носит массового характера, так как большинство их уже закрыто. В последующие несколько лет власти постепенно преодолевают сопротивление все еще борющихся за свои храмы общин верующих.

В следующем, 1931 году, была закрыта Алексеевская часовня Ильинской церкви, которая располагалась на территории Лесозавода № 2. В качестве основания выдвигаются две причины: необходимо место под бараки, община верующих от часовни отказалась. Согласно протоколу № 10 от 21 мая 1931 года, было решено часовню закрыть и снести^[11].

При этом власти стараются действовать аккуратно, не вызывая возмущения верующих. Так, по всем районным исполнительным комитетам и горсоветам Нижне-Волжского края в конце ноября 1931 года рассылается предостережение о недопустимости нарушения действующего законодательства — в частности, пункта «в» статьи 40 Постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях». Речь идет о том, что предметы из закрываемых храмов, «имеющие специальное культовое назначение» (Святые Дары, миро, антиминсы), должны беспрепятственно передаваться верующим или священнослужителям, желающим их взять, а не использоваться под другие нужды или уничтожаться^[12].

В 1932 году закрываются Нерукотворенно-Спасская церковь и Спасо-Преображенская церковь на углу улиц Большой Горной и Покровской, причем Покровская улица все еще сохраняет свое старое церковное название. Основанием для закрытия Нерукотворенно-Спасской (Сергиевской) церкви (на нынешней улице Чернышевского), где служил настоятелем протоиерей Михаил Сошественский, становится якобы распад коллектива верующих и констатация того, что здание приходом уже не используется. Также добавляется, что поблизости еще есть церкви (что на тот момент соответствует действительности — Троицкий собор и Ильинскую церковь еще не закрыли). На основании протокола заседания № 62 от 1 апреля 1932 года храм ликвидируется, а здание передается Райкомводу под музей «Волгаря».

В 1933 году закрывается Рождество-Богородицкая (Старо-Никольская) церковь на Московской улице: 14 мая 1933 года с коллективом верующих расторгнут договор из-за отказа ремонтировать здание по причине отсутствия средств^[13]. Здание храма для использования в светских нуждах просит Волжский районный совет Осоавиахима в связи с развертыванием оборонной работы в районе и подготовки допризывников 1912–1913 годов рождения.

В 1934 году работа по закрытию церквей активизируется: закрываются старая Казанская, Ильинская, Митрофаниевская церкви.

В марте 1934 года по Старо-Казанской церкви (находившейся на нынешней улице Валовой) составляется протокол о расторжении договора с коллективом верующих, делается объявление с предложением другим коллективам верующих занять церковное здание. Здесь очевидно лукавство властей, так как ими были созданы такие условия, на которые никакие объединения прихожан пойти не могли. Но сам факт наличия объявления давал возможность заявлять о невостребованности здания церкви. Коллектив верующих Старо-Казанской церкви отказался от ее использования и капитального ремонта в связи с непосильными на него затратами и перешел на второй этаж Троицкого собора. При этом власти обвинили верующих в бесхозяйственном отношении к зданию, указывая на трещины стен и выбитые окна. Приход с такой формулировкой не согласился, заявив, что «храм разрушали не мы, мы не в состоянии это исправить»^[14]. В данном случае очевидно участие третьих лиц в доведении здания церкви до плачевного технического состояния. В результате оно временно передается под ссыпку зерна объединению «Заготзерно», после чего принимается решение о его сносе^[15].

Аналогичная ситуация складывалась в это же время с Ильинской церковью (ныне восстановлена на историческом месте): здание церкви было признано ветхим, констатировалось, что без капитального ремонта оно использоваться не может. Коллектив верующих вынудили отказаться от использования храма, ввиду непосильности его ремонта, в результате чего здание оставалось брошенным в течение года. После распада старого коллектива верующих и формального поиска нового власти расторгли договор об аренде церковного здания. Церковь была закрыта и передана в Госфонд^[16].

Закрытие Митрофаниевской церкви растянулось на четыре года: с 1930 года делегации Съезда, Союза безбожников, рабочих, 32-й дивизии и другие лица требовали закрытия храма под целым рядом предлогов: необходимость строительных материалов для строительства школы, необходимость расширения торговой площади рынка, затруднение движения трамвая^[17].

В 1935 году была закрыта церковь Рождества Христова — она была самой новой, и техническое состояние строения не вызывало вопросов. Однако власти все равно создали для коллектива верующих такие невыносимые условия, что те отказались брать на себя обязательства по договору, хотя речь о необходимости ремонта не шла. Постановлено было церковь закрыть, здание передать в ведение Городского отдела народного образования для детдома^[18].

В 1936 году был закрыт Троицкий собор — службы в нем не проводились с июля 1934 года, в связи с чем договор с коллективом верующих был расторгнут ввиду отсутствия средств у последних^[19]. На основании протокола заседания Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета № 35 от 20 февраля 1936 года Саргорсовету сообщается о закрытии собора: «Постановление Президиума Крайисполкома утвердить собор закрыть. Здание передать краевому музею»^[20]. Впрочем, уже в мае того же года здание собора решением Президиума горсовета было передано под клуб железнодорожников^[21].

Последней была закрыта Духосошественская церковь, в которой каким-то чудом проводились богослужения вплоть до 1939 года. С этого времени в Саратове не осталось ни одной действующей церкви — совершение Божественной литургии прекратилось до октября 1942 года, когда был вновь открыт старейший в городе Троицкий собор.

Таким образом, из приведенных данных можно сделать вывод, что до 1929 года закрытия храмов не были масштабными и носили единичный характер. Большая часть саратовских церквей была закрыта в период 1929–1930 годов, несколько оставшихся — с 1930 по 1939 годы, что было связано с борьбой коллективов верующих за свои храмы.

^[1] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 126–126об. Выписка из протокола № 43 Заседания Президиума Саратовского Городского Совета от 5 января 1930 года.

^[2] 1926. Полковую церковь под клуб Красной армии им. Вострецова // https://djhooligantk.livejournal.com/1350673.html

^[3] Киновию перестраивают на клуб водников / Фотографии старого Саратова // https://oldsaratov.ru/photo/22503

^[4] Давыдов В.И. Александро-Невская бригадная церковь // https://fn-volga.ru/news/view/id/109163

^[5] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 143. Сведения о закрытии церквей по городу Саратову за время с 1918 по 1929 год.

^[6] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 138–138об. Выписка из протокола № 68 Заседания Президиума Нижне-Волжского Краевого Исполнительного Комитета Совета Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих депутатов Н.-В. Края от 18 декабря 1929 года.

^[7] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 60. Выписка из Протокола № 10 заседания Саратовского Городского Совета от 21 июня 1930 года.

^[8] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 61. Выписка из протокола № 15 заседания Президиума Саратовского Городского Совета от 3 августа 1930 года.

^[9] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 139–139об. Выписка из протокола № 71 Заседания Президиума Нижне-Волжского Краевого Исполнительного Комитета Совета Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих депутатов Н.-В. Края от 28 января 1930 года.

^[10] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 145. Сведения о закрытых церквах и молитвенных домах по гор. Саратову по состоянию на 15 марта 1932 года.

^[11] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 134. Выписка из протокола № 10 Заседания Президиума Нижне-Волжского Краевого Исполнительного Комитета Совета Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих депутатов Н.-В. Края от 21 мая 1931 года.

^[12] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 132–132об. № 313/1121 от 21 ноября 1931 года.

^[13] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 149. Выписка из протокола № 10/313 Заседания постоянной комиссии по вопросам культов при Президиуме КИКа от 23/VIII 33 года.

^[14] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 159. Заявление от коллектива верующих Старо-Казанской церкви в Саратовский Горсовет Религиозного Культа.

^[15] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 153. Выписка из протокола № 6 заседания оргкомитета ВЦИК Саратовского края от 21 марта 1934 года.

^[16] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 167. Выписка из протокола № 26 заседания оргкомитета ВЦИК Саратовского края от 20 августа 1934 года.

^[17] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 128–128об. Выписка из протокола № 22 заседания Президиума Саратовского Городского Совета от 23 октября 1930 года.

^[18] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 157. Выписка из протокола № 5 заседания Президиума Саратовского Городского Совета Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов Сар. края от 2 марта 1935 года.

^[19] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 168. Заявление от исполнительного органа Троицкой церкви (Старый собор) в Городской Совет.

^[20] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 173об. Выписка из протокола № 35 заседания от 20 февраля 1936 года Президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов.

^[21] ГАСО Ф. Р-461. Оп. 2. Д. 1а. Л. 172. Выписка из протокола № 51 заседания Президиума Саратовского Горсовета от 7 мая 1936 года.

 Газета «Православная вера», № 03 (719), март 2023 г.