Молочно-желтый с небесно-синими куполами, этот маленький сельский храм всем светит издалека — особенно когда кругом снег. Напротив него — большой деревянный крест: это место старого Покровского храма, многострадального и, в конце концов, сгоревшего.
А в новом Покровском храме села Максимовка удивительно чисто, тепло и уютно. Он очень домашний, этот храм — в добром, совершенно не принижающим его предназначения смысле слова. Для максимовских прихожан это действительно второй дом — дом их душ: они молились о нем, они сделали все, для них возможное, чтобы не стояла Максимовка без церкви, освященной в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
Вот что рассказала нам Анна Федоровна Муштафьева, коренная максимовская бабушка, год рождения 1939‑й:
— Наши родители были верующими людьми; бабушка моя была певчей в старой церкви, родители в ней венчались. После революции в церкви сначала хранили зерно, позже устроили клуб. Потом клуб в старой церкви закрыли, потому что построили новый. Но нам отдали колокольню, мы в ней оборудовали помещение для прихода; мне как раз 50 лет тогда исполнилось (конец 80‑х. — М. Б.). Колокольня уже раскрытая стояла, крыши не было, но мы уговорили председателя покрыть нам крышу. Когда старую церковь закрывали, наши родители разобрали по домам иконы, мы потом принесли их туда, в колокольню, а теперь они — вот здесь, видите: Покров Пресвятой Богородицы (ее я принесла), Двенадцать праздников, Воскресение Христово. Когда мы молились в колокольне, к нам ездил отец Валерий Коротеев, который теперь служит в Стригае.
А в 2005 году наша церковь сгорела. Лето стояло жаркое, сухое, воды в речке почти не было. Пожар начался под вечер; говорят, от того, что ктото там вырезал трубы, которые от клуба еще остались. Дети увидели, закричали: «Дым, дым идет!» — и мы сразу все прибежали, успели вынести все иконы, все, что было там у нас.
После этого нам дали комнату в бывшем правлении колхоза имени ХХ партсъезда. И посоветовали: вот, здание магазина стоит пустое, соберите деньги, купите его под церковь. Да как же нам столько денег собрать?.. Благословились — и пошли по селу. И нам все давали — кто-то побольше, кто-то немножко, но никто не отказывал. И так мы собрали 50 тысяч рублей. А здание стоило 120 тысяч. Кое-как наскребли еще десять тысяч, больше уже негде было взять. И мы с одним нашим прихожанином, Григорием Петровичем, поехали в Базарный Карабулак, в администрацию. И я там сказала: это же магазин потребкооперации, а я в ней проработала 38 лет, неужели вы не можете мне уступить — хотя бы с рассрочкой, я ведь не для себя прошу: для Церкви, для людей, у нас народ в селе верующий. Первый раз нам отказали, мы так и уехали несолоно хлебавши, а второй раз сказали: хорошо, мы вас вызовем. И вот, вызвали, мы приехали туда уже не одни, а со священником, отцом Сергием Козиным, и нам отдали это здание за ту сумму, которую мы сумели набрать.
Когда мы сюда вошли, здесь были просто голые стены, не было отопления, крыша протекала. Мы упросили, чтобы нам провели газ. Отец Сергий служил в Алексеевке, часто приезжать к нам не мог, но мы все равно собирались и молились сами, читали обедницу…
«Молились сами…» — это самая удивительная черта максимовского прихода. У сегодняшнего его настоятеля, священника Евгения Сазыкина, основное место служения — соседняя Жуковка; сюда он тоже не каждое воскресенье может приехать. Но прихожане все равно собираются, читают и поют службу сами. Иначе говоря, совершают ее мирянским чином. Другие бы сказали: ну что ж, не может батюшка, значит, и нам в церкви делать нечего. Но у максимовских все иначе.
Что произошло после покупки здания магазина? В 2008 году был совершен чин положения антиминса: то есть здание стало храмом, но выглядело еще совсем не так, как теперь. И вот как-то раз владыка Лонгин (ныне — митрополит Симбирский и Новоспасский) приехал в соседнюю Жуковку, чтобы совершить Божественную литургию в тамошнем Христорождественском красавце-храме. Туда же подъехали и максимовские и попросили владыку после службы заехать к ним в село. Он исполнил их просьбу, вошел в бывший магазин…
— И спрашивает нас: “Ну что, бабушки, будете молиться?” Мы говорим: а как же. Мы всю жизнь молимся. Мы и по домам собирались молиться, когда совсем уж негде больше было, и в колокольне потом, и в правлении бывшем, и здесь… Он отвечает: “Ну, если вы будете молиться, я вам найду жертвователя”. И недели через две нам сюда повезли стройматериалы…
В наш разговор вступает отец Евгений, приехавший, наконец, из Жуковки. Он рассказывает о том, как бывший магазин потребкооперации превращался в храм:
— Главным жертвователем стал генеральный директор ЗАО «Саратовтрансгидромеханизация» Виталий Шпетер. Он сам предложил владыке свою помощь в восстановлении одного из сельских храмов, и Владыка сразу направил его в Максимовку. Буквально за год здание совершенно преобразилось. И в сентябре 2014 года митрополит Лонгин совершил чин великого освящения.
О максимовской своей пастве отец Евгений говорит так:
— Чудо, а не прихожане. Дай Бог им всем здоровья. Вот, Татьяна Кузнецова и Тамара Клопова — все хозяйственные заботы на них. Село маленькое; школа держится за счет того, что детей подвозят со всех окрестных сел. И тем не менее — приходская жизнь продолжается.
Пелагея Михайловна Трусова сорок лет отработала в колхозе дояркой. Рассказывает, что в Бога веровала с детства: «У меня и отец, и мать были такие же — верующие; книжки божественные читали всегда». Девочкой она отпрашивалась у родителей в соседнюю «глинуху» — глинобитный домик, где собирались женщины: кто прял, кто вязал, а одна из них читала Псалтирь или часослов, потом все вместе пели духовные стихи: «И меня все это очень интересовало». Когда Пелагея вышла замуж, ей пришлось отстаивать свое право на молитву: «Мама мне говорит: “Дочка, вот вы ругаетесь с мужем, а ведь это грех”. Я говорю: это ему грех, а не мне. Я молиться хожу, а он меня не пускает». В конце концов, муж смирился. А вот на ферме над богомольной Полей все смеялись: «Молодая, а ходит молиться со старухами!» И вот, далеко позади уже ее молодость, а вера в сердце не погасла.
У отца Евгения и супруги его Валерии недавно родилась дочка — четвертый ребенок в семье. Валерия — музыкальный педагог, в прошлом певчая Троицкого собора, до декрета работала в детском саду, пела в храме, помогая мужу, вела воскресную школу. Живут Сазыкины в Жуковке, старшие дети учатся в Базарном Карабулаке — каждое утро ездят туда на школьном автобусе. На доходы сельского приходского священника четверых детей не поднимешь, поэтому отец Евгений обзавелся уже целым крестьянским хозяйством — как и многие наши сельские батюшки: другого выхода просто нет. Но это не тот случай, когда человек унывает от трудностей. Ясно, что отец Евгений полюбил эту красивую и богатую карабулакскую землю. После встречи в Максимовке мы вместе с ним едем на источник Параскевы Пятницы: купель на роднике построена главным ктитором храма в Жуковке Иваном Заметалиным, а вот территорию обустраивать досталось уже отцу Евгению. Удивительное место: заиндевелая деревянная часовенка в глубоком овраге, лесенка, ведущая вниз, в темную бормочущую воду, которая никогда не замерзает.
— Как случилось, что Вы стали священником?
— Я вырос в Пензенской области; мой дедушка, по профессии водитель автобуса, на пятом десятке лет принял решение стать священником. Его звали иерей Владимир Юрин, он служил в селе Кривошеевка Нижнеломовского района Пензенской области, я все каникулы, все выходные проводил там, прислуживал дедушке в алтаре. К сожалению, дед умер, когда я учился в третьем классе. Но после школы у меня сомнений не было — я сразу поехал поступать в Саратовскую семинарию.
Проросли семена, посеянные дедом; хочется верить, что прорастут и семена, посеянные внуком. И, несмотря на многочисленные сегодняшние трудности и беды, храмы в Максимовке и Жуковке никогда не будут пустовать.
Газета «Православная вера», № 23 (667), декабрь 2020 г.