Встреча и беседа с владыкой Игнатием в конце года, в преддверии рождественских дней стала для нас уже традиционной. Мы стараемся задать архипастырю те вопросы, которые, как нам кажется, задает сама наша жизнь, сама сегодняшняя реальность. Конечно, мы говорим и о том, что удалось сделать в минувшем году. Но владыка не впервые уже подчеркивает: видимые успехи в добрых делах Церкви — они, бесспорно, важны, но они вторичны по отношению к главному — как время вторично по отношению к Вечности. Вот с времени мы и начали…

— Владыка, время идет, вот и еще один год у нас за плечами… Как Вы реагируете на быстротечность и необратимость времени? Что бы Вы сказали человеку, который всё время чувствует себя отстающим, не успевающим что-то сделать, должником?..

— Время есть категория временная. Как верующие люди, христиане, мы должны понимать: времени однажды не станет (см.:  Откр. 10, 6). Время — это дар Божий, оно для того и дано нам, чтобы мы подготовились к Вечности. И если мы будем пытаться распределять свои дела и заботы, как это делают светские люди, неверующие, мы действительно ничего не успеем. От суеты времени не прибавится, от бесплодных сожалений потерянное время не вернется. Суета — это всегда буря в душе, отсутствие в ней мира, и всякому делу суетой можно только навредить. У христианина должна быть своя иерархия ценностей: первостепенно — то, что мы отдаем Богу, то, что мы делаем ради ближних и ради спасения своей души, то, что нас духовно созидает. Прочие заботы второстепенны, хотя уделять им время подчас необходимо, ведь мы пока живем на земле и в человеческом сообществе. Об этом сказал Сам Христос: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мк. 12, 17).

Мое личное отношение к времени — очень спокойное. Я не сожалею об ушедшем времени, считаю, что надо уметь жить настоящим, ценить текущий день, час, минуту. Прошлое — это то, что уже прошло, в нем ничего уже нельзя изменить. Будущее нам неизвестно, но каким оно будет — это зависит от того, что мы сделаем вот здесь и сейчас. Поэтому главное — использовать во благо то, что сейчас, сегодня дает нам Господь. Я многое переоценил после того, как ушли из жизни дорогие мне люди — и теперь ценю сегодняшний день как дар Божий.

— Каким был для Вас минувший год, с каким чувством Вы его провожаете, чем он Вам в первую очередь запомнился?

— Это ведь тоже условность — минувший год, наступивший год… Время на самом деле непрерывно. И если уж оглядываться на какой-то период своей жизни, то прежде всего, конечно, нужно задать себе вопрос: а что я приобрел для своего духовного мира, стал ли я ближе ко Христу? Ведь это именно то, ради чего мы живем. Есть, конечно, видимые успехи или неудачи, есть то, что удалось сделать, и то, что сделать не удалось. Но можно многое успеть внешне, а духовно оказаться банкротом — если ты делал всё это не во славу Божию, не ради Него, но ради себя. Тогда всё, сделанное тобой, — прах. То есть всё зависит от того, насколько мы исполняли заповедь о любви.

Я не могу сказать, что этот год был для меня каким-то особенным: трудным или радостным… Это был обычный год, вместивший много событий, много радостей и скорбей. Скорби ведь тоже необходимы нам — чтобы мы не впадали в самоуверенность и по-настоящему чувствовали, что без Бога не можем ничего. Если мы в страданиях своих проявляем терпение и смирение, Господь посылает нам помощь даже в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях.

— Владыка, а вот я бы сказала, что этот год был для всех нас тяжелым, горьким и очень тревожным — сколько совсем молодых людей, бойцов наших, пришлось нам похоронить, сколько мирных людей погибло, и вот, совсем недавно — события в Казани, это же наш Приволжский регион… Иногда возникает вопрос: а как вообще при всем этом жить? Как нам, христианам, на это всё реагировать?

— Да, это очень больно, очень: война меж двумя братскими народами, ведь украинский народ — он из той же днепровской купели князя Владимира, это часть русского народа, единый народ, который искусственно разделили. Но, по сути, это не между Россией и Украиной война, это война меж двумя мирами, меж двумя мировоззрениями. Мы же видим, какие принципы пытаются насадить нам с Запада, и насколько они разрушительны. Поэтому перед Россией сейчас стоит вопрос: оставаться собой, великой самобытной православной державой — или не оставаться.

Но разве в ней самой, внутри России, не идет сейчас война, не менее страшная, чем война внешняя? Сколько абортов, сколько матерей и отцов спокойно убивают своих еще не родившихся детей, считая это нормой или своим правом — и никто не ужасается. Мы сами уничтожаем собственный народ! И пока мы это не осознаем по-настоящему — в нас не произойдет решающего сдвига к национальному самосознанию. Мы противодействуем этому, как можем, наши священники говорят об этом с молодежью, стараются донести до нее главное: аборт — это никакая не медицинская процедура и никакое там не «право женщины». Аборт — это убийство человека. Вы знаете, наверное, что в сентябре у нас состоялся показ фильма Александра Сукачева «Мамино письмо». Я выступал там после демонстрации фильма и сказал: еслиеще два-три десятка лет этот процесс будет продолжаться — мы станем иноплеменниками в нашей собственной стране: приезжие, мигранты, абортов, как правило, не делают.

Казань недалеко от нас, да. Но разве раньше эта беда была где-то от нас далеко? Как живет Донбасс с 2014 года, как прожили этот год Белгород и Курск? Это наши люди, это наши с вами сограждане, братья и сестры. И прежде всего, конечно, надо как-то действовать, помогать тем, кому труднее всего: воинам на передовой, беженцам, тем, кто потерял близких. И мы немало в этом направлении делаем. Но именно как христиане, мы должны понимать: война — это следствие человеческого греха, это симптом болезни нашего сообщества. Если в наш дом постучалась такая скорбь, это означает: что-то не в порядке в нас самих. Нужно оглянуться на себя и задуматься: а как мы живем? Что мы сами собой представляем? Это ко всем относится: и к россиянам, и к украинцам, о которых мы молимся, конечно; и победа, которую мы ждем, — это не победа русских над украинцами, а победа добра над злом.

Но вы спрашиваете, как жить, когда кругом столько беды и горя, а ведь многие люди и сегодня живут так, как будто ничего особенного не происходит. Продолжают работать ночные клубы, развлекательные центры, люди отдыхают и развлекаются, предпочитая ни о чем не думать и ни в чем не участвовать. Вот это, действительно, очень плохо. Это симптом отсутствия любви.

— Вы говорите о болезнях нашего общества, а что для Вас служит источником, если можно так выразиться, исторического оптимизма? Например, для меня это были дни, когда в Саратове пребывал старинный список с чудотворного Казанского образа Божией Матери: мы видели, какая атмосфера создавалась вокруг него, сколько людей стояло в очереди к святыне, сколько любви, тепла и веры принесли тогда люди в Покровский собор… Невольно думалось: мы всё переживем! Но, может быть, это немножко «розовый» взгляд?

— Вера в нашем народе, безусловно, живет, и это означает, что не всё потеряно. Можно даже так сказать: это означает, что не потеряно главное. И всё же, когда я вижу большую очередь к святыне, у меня возникает двоякое чувство. Радость, конечно, да, но не только радость. Люди ищут помощи, многим из них кажется: сейчас я подойду, приложусь, помолюсь, и у меня всё будет хорошо. Человек подходит к святыне и действительно получает то, о чем просил. Но если за этим не следует продолжение, значит, для человека это прикосновение к святыне — лишь магическое действие. Какое же продолжение должно следовать? Покаяние человека перед Богом, осознание своего недостоинства, смирение, благодарность. Помните, как пришли к Иисусу десять прокаженных (см.: Лк. 17, 12–19), и всех десятерых Он исцелил, но только один, самарянин, вернулся, чтобы благодарить и прославлять Бога. Мы должны поступать, как он.

Человеку свойственно искать чуда. Но главное, высшее на земле чудо совершается каждый день, совершается во всех наших храмах — это Евхаристия, в которой Христос отдает нам Самого Себя. Для того чтобы стать ее участником, не нужно ждать какого-то особенного, редкого события, скажем, принесения в город чудотворной иконы. Если она принесена к нам, и мы стремимся к ней — это очень хорошо, но вспомним притчу о сеятеле (см.: Лк. 8, 5–8) — наша встреча со святыней должна стать тем семенем, которое упадет на добрую почву и даст плод.

— Одно из самых заметных событий минувшего года — возобновление работы детского лагеря «Солнечный». Мы знаем, насколько это для Вас важно, сколько усилий Вы вложили в это дело…

— Работа с детьми — это важнейшая часть нашей миссии. Мы принимали в лагерь разных ребят, не только уже воцерковленных — и, я думаю, для каждого из них эти недели пребывания в лагере стали очень важным временем. Временем, когда они смогли близко увидеть церковную жизнь, приобщиться к ней, познакомиться с верующими ровесниками. Наш «Солнечный» — это именно то семя, которое мы сеем в надежде на плод в будущем. А в том, что работа с детьми в лагере приносит плоды, мы уже убедились: среди нашего духовенства, среди жен наших священников немало бывших воспитанников и воспитанниц «Солнечного».

— Но ведь этот лагерь немножко и лаборатория, правда? Он дает опыт общения с детьми, миссионерской работы с весьма специфической подростковой аудиторией…

— Конечно, ведь дети очень сильно отличаются от нас. Можно изучать какие-то теории, методики, они что-то дают, но не всё: чтобы научиться разговаривать с детьми о вере, о Церкви так, чтобы они нас слышали, необходим и живой опыт, и личный пример православного взрослого человека. Вот почему мы стремимся наших семинаристов использовать в качестве вожатых в этом лагере. Это сложная работа, да, но она очень много им дает. Достичь какого-то успеха в ней можно, только создав в лагере теплую семейную атмосферу. Пока у нас это, слава Богу, получается. Возникали некоторые проблемы, но всё заканчивалось миром и любовью.

— Этот год, как и предыдущие, стал исторической вехой в жизни многих наших храмов, годом их великого освящения. Но чтобы храм (или, скажем, монастырское подворье) был готов ко дню своего духовного рождения, всегда нужны жертвователи. Кто он, наш сегодняшний ктитор, жертвователь, каков его, если можно так выразиться, духовный портрет? Что заставляет человека, располагающего значительными средствами, тратить их на возрождение или строительство храма?

— Во-первых, наш жертвователь — это далеко не всегда человек с большими средствами. Зачастую это та самая евангельская вдова со своей лептой. Есть храмы, которые строятся или возрождаются из руин без каких-то мощных благотворителей — буквально по принципу «с миру по нитке». Есть, конечно, и другие случаи. Статистика здесь, наверное, не нужна. Возможности у людей разные, и люди тоже разные, но большинство людей, участвующих в строительстве храмов, — это люди искренне верующие и жертвующие от чистого сердца. Многие из них — патриоты своей малой родины и хотят восстановить порушенные храмы именно там, где родились, где жили их родители, деды и бабушки. Времена, когда деньги на церковь давали, чтобы откупиться от Бога, прошли; все наши помощники прекрасно понимают, что откупиться невозможно, что Бог взяток не берет, Ему нужно человеческое сердце. Мы знаем замечательных жертвователей, храмостроителей — таких, как, например, Сергей Николаевич Рябухин, благодаря которому возрожден храм и создано монастырское подворье в Рыбном Вольского района, где служил в свое время святой праведный Иоанн Кронштадтский. Сергей Николаевич десятки храмов поднял по России, это действительно православный христианин и патриот.

— Миссия Церкви в наши дни расширяет свои границы, она не замыкается в стенах храма; наших священников ждут и в школах, и в вузах, и в воинских частях, и в больницах, и в социальных учреждениях; их хотят слышать на всевозможных народных собраниях… Это примета времени, требование сегодняшнего дня, часть государственной политики, может быть, или, как сейчас выражаются, тренд… Или это просто наш долг перед Христом?

— Церковное служение — это всегда миссия, и она расширялась всегда, всю свою историю — сколько мы знаем замечательных миссионеров, и прославленных, и непрославленных, сколько мужества, мудрости, терпения и любви проявили они, приводя ко Христу языческие народы! Церковь, как семья, должна расти, приходские общины как ячейки должны привлекать к себе новых людей. Без этого у нас не будет будущего! И это дело не только клириков: миссионером может и должен быть каждый православный христианин. Его искренность в вере, его поведение по отношению к людям, его милосердие, готовность протянуть руку тому, кто нуждается в поддержке, — это тоже миссия. Для этого не нужны какие-то особые проекты, это просто суть нашей церковной жизни. Это должно делаться не по обязанности, а по велению сердца, потому что Царство Божие — оно не от мира сего (Ин. 18, 36).

Слава Богу, у нас есть и, полагаю, будут молодые люди, которые делают этот выбор, приходят учиться в семинарию. Когда-то многим казалось, что они идут за большим доходом. Но сейчас уже, по-моему, все поняли: ничего подобного. Доход семьи нашего священника ниже среднего по Саратовской области. Конечно, если священник действительно живет и служит ради людей, то люди его семью голодной не оставят — паства у нас очень благодарная. Но, выбирая служение в священном сане, человек выбирает не профессию, приносящую доход, а служение Христу. И если такие люди есть, значит, у Церкви есть будущее, и миссия ее будет продолжена.

— Что для Вас означают слова Христа Вы — соль земли <…> вы — свет мира (Мф. 5, 13–14)? Как Вы применяете их к нашей сегодняшней реальности? Что мы должны делать, чтоб быть светом миру?

— Это же очень просто! Светом миру должна стать наша любовь. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35). Соль земли — соли ведь в каждом продукте совсем небольшой процент, но именно этот процент делает продукт качественным и вкусным. Людей, которых можно назвать солью земли, может быть, не так много, но они не дают жизни на земле стать беспросветной и невыносимой. И нам необходимо помнить, чем продолжил Спаситель Свою Нагорную проповедь: если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям (Мф. 5, 13). Будем трудиться и молиться Ему, чтобы это не произошло с нами.