Моя дочь была румяным карапузом с пышными щеками. Она любила рассуждать вслух и задавала вопросы, которые неизменно вызывали улыбку у взрослых. Когда мы заходили в автобус или трамвай, незнакомые бабушки норовили сунуть ей в ладошку конфету, женщины предлагали посадить к себе на колени… Но однажды все кончилось. Ей было лет восемь, когда мы как-то зашли в автобус, и вместо привычной улыбки она вдруг увидела неприязнь во взгляде — и услышала замечание от женщины, которой не понравилось, что дочь слишком близко встала к ее сиденью. Я до сих пор помню этот момент: она вдруг остановилась, замолчала и как-то погасла, стушевалась. Она поняла, что ей никто не рад, она мешает, она неудобна и нежелательна. Время безусловной любви закончилось. Впереди был подростковый возраст...
Не имеющий голоса
Да, они ужасно всех раздражают — своими несуразными, неловкими ногами-руками, большими рюкзаками, которые всем мешают в транспорте, своим дурацким смехом без причины и слишком громкими голосами... Одна моя знакомая называла этот этап взросления «возрастом динозавра»: тело выросло, а мозг — еще нет. Подросткам делают замечания, одергивают, их ругают и критикуют, пытаясь «направить на путь истинный»,— и забывают, что внутри этих больших неуклюжих «динозавров» все еще живут малыши, которые только вчера прилежно читали стихи Деду Морозу и от души в него верили — а кто-то, может быть, и сейчас надеется, что он есть…
Слово «отрок» в общеславянском языке буквально означало «не говорящий, еще не имеющий права говорить на вече»; другими словами — тот, кто в силу возраста не мог участвовать в принятии решений общиной. А ведь и вправду — у современных отроков пока нет своего голоса: сознание уже проснулось, задает вопросы и ищет ответы, но речь пока не развита, навык рассуждения-размышления еще не сформировался, а главное — вокруг звучит слишком много чужих настойчивых голосов, навязывающих свое авторитетное мнение. А отроку хочется — и нужно — расслышать голос именно своего сердца, своей совести, души.
Желающих прочесть нотацию подростку много. Поучить жизни: «Да я в твои годы!..», возмутиться: «Сколько можно тупить в телефон!»… Но мало кто готов, надев кроссовки, пробежаться рядом, рассказать и показать что-то интересное — например, провести по дну древнего моря или дать поработать на настоящем токарном станке. Таких людей мало, но, по счастью, они находятся.
У похода есть начало...
Идея создания православного клуба для подростков пришла к настоятелю саратовского храма святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова в Октябрьском ущелье, руководителю епархиального молодежного отдела иерею Павлу Морозову, когда он искал, чем занять своего младшего брата. «У нас с ним очень большая разница в возрасте, и приходится уделять немалое внимание его воспитанию. Я увлекаюсь альпинизмом и как-то взял его с собой в горы. В этом походе мы много общались, и я обратил внимание на то, что огромное влияние на формирование его мировоззрения оказывают различные блогеры. Я понял, что надо парня чем-то занимать, проводить с ним больше времени, общаться на волнующие его темы, отвечать на его глубокие жизненные вопросы. Мне было важно, чтобы ответы он получал от меня, а не от сомнительных личностей в интернет-пространстве. Так родилась идея подростковых походов, в которые я решил брать наших пономарей.
В первый саратовский поход мы взяли с собой нескольких мальчишек из нашего храма — и пошли на Кумыску. Там сделали для соцсетей несколько видео, их увидели другие ребята и сказали: возьмите нас тоже! И так получилось, что в следующий поход отправилось уже 30 человек! Мы с отцом Кириллом Андриенко тогда просто ужаснулись от того, как вообще с ними справимся. Когда идешь с небольшой группой, ты можешь каждому уделить внимание, что-то обсудить, проработать. А по 15 человек на каждого для нас с отцом Кириллом — тяжеловато. Я как-то один пошел в поход с пятнадцатью детьми. Это было еще и с ночевкой, и с проездом на двух видах транспорта — на электричке и на теплоходе. И хотя я был очень рад с ними общаться, заниматься, после этого похода я пришел домой и просто упал — говорить не хотелось, у меня даже рот не открывался. Но зато дети были в восторге».
Новорожденный подростковый клуб назвали энергично — «Скимен». В переводе с церковнославянского это означает «молодой лев». Вместе выбрали лозунг сообщества: «Будь тверд и мужественен». «Во время походов мы идем по полям, по жаре — от электрички, например, полтора часа. И ребята учатся твердости и мужеству, учатся претерпевать это всё. А бывает, что идем под дождем. Погода нас не пугает. Какая бы она ни была, если мы договорились в среду или в четверг идти — идем все равно».
В один из таких походов к «скимнам» напросилась наша съемочная группа. В тот раз они направлялись в окрестности села Докторовка Татищевского района. Там есть овраги, где можно найти окаменелости доисторических моллюсков, потому что несколько десятков миллионов лет назад на этом месте было древнее море.
Преодоление, богопознание и первые макароны
Добирались путешественники непросто — сначала на электричке, а потом семь километров пешком. Кроме отца Павла, мальчишек сопровождал один из постоянных их наставников — Денис Васильев, прихожанин Иоанно-Богословского храма и папа троих детей. «Мы пытаемся научить ребят преодолевать самих себя, бороться со своими страстями, со страхом и ленью,— рассказывает он,— и чаще всего сталкиваемся с тем, что в определенный момент у кого-то возникает боязнь: “я не смогу”. Вот и сегодня у двоих ребят это было: “я не могу, устал”. Приходится подбадривать, поддерживать: “ты сможешь, справишься, все получится”. В итоге все дошли, все удалось преодолеть».
По прибытии на место мальчишки вихрем разнеслись по склонам оврага, где карабкались на небольшие скалы и оглашали криками окрестности. Носились не просто так — это было соревнование, кто больше найдет окаменелых моллюсков, и азарт поиска и погони окрылял юных охотников за древностями.
У каждого похода «скимнов» есть своя задача. Они учатся, как можно и нужно вести себя в лесу, как ориентироваться на пересеченной местности, готовить еду в полевых условиях, как оказывать первую помощь пострадавшим,— словом, осваивают многими забытые, но по-прежнему необходимые человеку навыки выживания. За это время мальчишки стали более самостоятельными и выносливыми. Они уже способны пройти и 10, и 20 километров, а самый длинный поход был 25 километров.
«Я хочу их научить тому, чему нас учили в детстве,— горячо утверждает отец Павел.— Они же элементарно не могут открыть банку тушенки — не умеют пользоваться открывашкой, не могут костер развести! Когда мы в первый поход пошли, я попросил дров принести. Так они притащили мне каких-то опилок, травы сухой… Мы хотим научить их элементарно жить, чтобы не в гаджетах сидели, а занимались чем-то более полезным. Пытаемся дать им то детство, которое было у нас. К тому же весь этот цифровой мир может очень быстро и неожиданно закончиться. К примеру, все привыкли пользоваться навигатором, а вот сейчас “глушилки” везде поставили, и даже в Москве приходится порой по картам ориентироваться. На Кумыске периодически тоже глушат сигнал, и без карты очень сложно ходить. В прошлый поход мы купили для всех карты, дали компасы, и ребята учились ими пользоваться. Оказание первой помощи мы проходили — ведь случись что, они даже рану перевязать не могут! Все эти навыки очень важны — мы ведь не знаем, что будет завтра».
Пока мальчишки искали окаменелости, дежурные готовили обед. В каждом походе кашевары разные, чтобы все могли познакомиться с этой только на первый взгляд нехитрой наукой. Мам в походы «скимны» не берут принципиально. «Если взять маму, сценарий будет известный: “Сыночек, давай помогу, давай сама сделаю, не тронь — обрежешься, не лазь — упадешь…”. Нет, так не пойдет. Так что здесь только мужское сообщество», — поясняет папа Денис. Я молча киваю и про себя отмечаю, что, глядя на неловкие старания мальчишек, варивших на всех макароны, уже несколько раз порывалась прийти им на помощь.
Но если мам не берут категорично, то для девочек все-таки делают исключения. «Понятно, что девиз “будь тверд и мужественен” адресован мужчине, но девочки тоже мужественны порой должны быть. Жены-мироносицы оказались сильнее, чем мужчины-апостолы, которые разбежались. Так что девочки, бывает, с нами ходят. В прошлом походе готовили еду только они. Я перед ними специально посерьезней поставил задачу: зажарку сделать, чтобы вкуснее было. Удивительно, но они в первый раз в жизни резали морковку и лук чистили. Надеюсь, благодаря таким походам они в будущем достойными женами станут»,— рассуждает отец Павел.
Одна из целей таких походов — выход из зоны комфорта. Предводители «Скимна» убеждены, что в наше время очень важно почувствовать «дикую» жизнь. Дети так привыкли к благам цивилизации — теплу, воде из крана, бытовой технике, что воспринимают их как нечто само собой разумеющееся. Попадая в походные условия, они начинают ценить то, что окружает их дома, и по возвращении радуются, что есть ванна, холодильник, учатся благодарности. Начинают понимать, как трудно готовить, да еще чтоб было вкусно и всем понравилось, и до них начинает доходить, что родители, чтобы их накормить, прикладывают усилия. Многие из ребят, побывав в походе, дома начинают помогать взрослым в готовке.
Дежурные наконец-то справились с обедом, и охотники за древностями слетелись к общему котлу. Немудреная трапеза — макароны с тушенкой — не очень удалась, но на свежем воздухе всё уплетается с радостью, к тому же в конце обед скрашивает чай с конфетами. Смущенным кашеварам никто претензий не высказывал — многие из едоков уже побывали на их месте, а кому-то это еще предстоит.
А заканчивается поход традиционным «кругом». Все собираются и обсуждают, что понравилось, а что — нет, что восхитило или возмутило — словом, пытаются как-то осмыслить этот общий опыт приключения, а иногда и решить возникшие проблемы.
«У нас все-таки православный клуб, и несмотря на то, что у нас нет особых бесед о вере, очень важно, что ребята учатся взаимовыручке, взаимопомощи, да и просто не ругаться друг с другом. Был такой поход, когда у них случился конфликт,— вспоминает отец Павел.— Мы в конце собрались на “круг”, и мне очень понравилась их рефлексия. Даже маленькие дети говорили: “Мы сегодня себя вели неправильно”, а кто-то сказал: “Я понял, что предал своего друга, и я хочу изменить ситуацию”. Они увидели себя со стороны! Эти “круги” очень важны для того, чтобы ребята для себя сформулировали, что было неправильно с их стороны, чтобы они сами разобрались в этом. В тот раз я им сказал: для чего мы вообще собираемся, ходим в походы? Чтобы быть настоящими друзьями, мы учимся мужеству. А мужественные люди толпой на одного не нападают, никого не прессуют, а относятся друг к другу с любовью, помогают и выручают. И мальчишки это начали понимать, обсуждать. После похода мы с отцом Кириллом были довольны. Через рефлексию все наладилось, и мы обратно шли прямо счастливые!».
После «круга» притихшие путешественники сполоснули остатками чая тарелки, тщательно убрали следы своего присутствия на природе (бережное к ней отношение — закон для «скимнов»), собрали вещи и выдвинулись к вечерней электричке.
«Создавая клуб, я вдохновлялся скаутскими отрядами,— делится отец Павел.— Священники из других епархий, которые занимаются скаутскими походами, мне рассказывали, что дети впервые начинают молиться, когда им страшно — когда они, к примеру, плывут под парусами, и начинается шторм. Так что все эти походные трудности — часть естественного богопознания. Есть богопознание сверхестественное — из книг, из пророчеств, а есть естественное богопознание — через созерцание этого мира. Это примерно как мы на картину смотрим и через эту картину в какой-то мере познаём ее автора. Точно так же через природу мы познаём Творца».
Испытание веры
Подростки исчезают из храмов, в которых провели детство, уходят из Церкви — почему это происходит? Может быть, потому, что среди взрослых христиан они не встретили того, кто вызвал бы их живой интерес, кому хотелось бы подражать? Не встретили обещанной христианской любви, терпения и терпимости к их отроческой неловкости, великодушного прощения неминуемых подростковых ошибок? Подросток пробует быть самостоятельным, пытается стать взрослым. И, конечно же, сразу — не получается. Но его главная задача — пробовать, а задача взрослых — страховать и, да, порой расхлебывать ту кашу, которую он заварил. Так устроена жизнь, другого пути нет: не попробует — не обожжется, не обожжется — не поймет, не получит опыта — не поумнеет, не повзрослеет. А «страховка» взрослого — не критика и не грозный окрик, а поддержка и вера в юного человека.
Этот возраст — испытание веры, и для вчерашних детей, и для находящихся с ними рядом взрослых. Его неспроста называют порой нежным возрастом — ведь в подростках так легко сломать веру: веру в себя, в любовь, в людей. А они, в свою очередь, смотрят на нас, старших, и проверяют нашу веру: верим ли мы им? Верим ли сами в то, о чем говорим? Способны ли на жертву ради любви? И верим ли мы в Бога настолько, что сами подражаем Ему во всепрощении?
Они задают неудобные, чересчур прямые вопросы, смеют сомневаться в авторитетах и аксиомах, смущают взрослых своей непрошенной искренностью и прямотой. Но разве Сам Спаситель на страницах Евангелия не смущает благочестивых и благополучных? Не заставляет их задуматься о силе и искренности их веры? Так ли сильно ты любишь, как говоришь? Так ли ты праведен, как хочешь показаться?
Мы часто не готовы прямо глядеть в глаза подросткам и отвечать на их вопросы: «А почему я должен уступать?», «Почему должен слушаться?», «Разве я обязан любить?», «Почему это — хорошо, а то — плохо?». Мы часто не можем ответить убедительно, потому что сами давно бросили искать ответы — привыкли, приспособились и сейчас можем только громыхать заученными фразами про патриотизм, уважение к старшим и ответственность…
Как умиляют взрослых малыши из воскресных школ! Они увлеченно рисуют открытки на Пасху, играют ангелов в рождественских спектаклях, послушно складывают пухлые ручки перед Причастием… Но потом — вырастают и уходят. Иногда священники говорят, что это не страшно, ведь потом же кто-то из них возвращается. Но отец Павел убежден, что не так все просто — очень много шансов их потерять и не помочь им во время духовного кризиса. «Как-то один священник в шутку сказал, что у подростков нет никакого кризиса — просто у них ЕГЭ. Это правда, они сильно устают, когда идет подготовка к экзаменам, им вообще ни до чего в этот период,— замечает отец Павел.— Но я знаю ребят, которые, несмотря на все эти ЕГЭ и ОГЭ, находят время и силы на храм, на волонтерство — на кормление бездомных, например. Поэтому, мне кажется, уход детей из храмов в подростковом возрасте больше обусловлен не столько усталостью, сколько именно духовным кризисом. Это то время взросления, когда вера, привитая в детском возрасте, должна становиться сознательным, живым общением с Богом. Но жизнь в Церкви для многих подростков остается на уровне привычки, соблюдения традиций. И они решают попробовать жить “как все”. “Раз мои сверстники обходятся без этого — в храм не ходят, не исповедуются, не причащаются — и для них ничего не поменялось, значит, и я могу так же”. У нас на приходе много семей, воспитывающих подростков, я вижу разные примеры. Есть семьи, которые упустили детей, и те вообще перестали ходить в храм, им это стало не нужно. И мы не знаем, что с ними будет дальше, ведь когда ты уже отошел от Бога, возвращаться очень тяжело! А есть родители, которые стараются своих подросших детей заинтересовать чем-то в Церкви, даже если у этих детей пока нет живой веры и общения с Богом как с Личностью. Мы стараемся дать таким подросткам в храме какое-то задание, какую-то зону ответственности, чтобы они понимали, что делают что-то важное: кто-то подсвечники чистит, кто-то может на колокольню ходить, учиться звонить в колокола. Главное, чтобы каждый из них чувствовал себя нужным и включенным в эту жизнь. Вера еще не созрела, но есть возможность хотя бы не растерять то, что еще теплится в душе — чистоту, мир и ориентиры на доброе».
Столярка
Летом ребят собирают вместе походы, а что делать зимой, когда большую часть времени они проводят в школах, среди «светской тусовки»? Как не потерять мальчишек из виду? Отец Павел придумал выход: когда кончается лето — начинается столярный сезон. В организованном для них столярном кружке мальчишки учатся труду, взаимовыручке и постигают основные навыки обработки древесины. Самое важное, что такие занятия создают пространство для диалога ребят между собой и со взрослым наставником. Здесь каждый может, занимаясь работой, рассказать о себе, своих мыслях, проблемах, и будет услышан.
«Любая работа объединяет, и мы решили соединить приятное с полезным. Ребята общаются, сплачиваются, учатся дружить, помогать друг другу, а заодно приобретают полезные в жизни навыки. Кстати, наш кружок начался с того, что мы как-то попросили ребят-алтарников прикрутить крючок для одежды,— вспоминает священник Кирилл Андриенко.— И тут выяснилось, что они не знают простейших инструментов: не умеют ни шуруповертом пользоваться, ни саморезами. И мы решили их научить простым и нужным вещам — резать, пилить, прикручивать. Мужчина же должен уметь что-то делать своими руками! Это мужское качество — и творческое, и созидательное. Дети сейчас часто в тепличных условиях воспитываются. Мы их от всего оберегаем, и потом вырастают “маменькины сыночки”, которые не могут ни розетку поменять, ни гвоздь вбить».
Конечно, по идее, всему этому ребят должны были научить их отцы. Но у пап часто нет на это времени, сил, желания. А нередко — и папы как такового нет. Множество детей сегодня растут в семьях без отца. Это тоже стало одной из причин создания подросткового клуба — желание дать частичку отцовского воспитания таким детям. Сами молодые священники, руководители «Скимна», тоже росли без отцов, поэтому проблемы этих мальчишек они понимают лучше, чем кто бы то ни было, и принимают их близко к сердцу.
«Есть такие мальчишки, которые от меня и отца Кирилла вообще не отлипают, просят везде их брать. Очень много детей без отцов,— печально делится отец Павел.— Они с мамой дома сидят, как в теплице, и она им, конечно, дает любовь, но к жизни, к мужской роли в ней они совершенно не приспособлены и не готовы».
Пока ребята мастерят самые простые поделки из дерева: кормушки для птиц, разделочные доски. Но они уже усвоили правила техники безопасности, уверенно держат в руках инструменты, научились отличать гвозди от саморезов, а плоскую отвертку — от крестовой.
«Я сначала думал, что будем молотком и пилой работать, а когда пришел, удивился — тут такие крутые инструменты, которых в обычной школе нет! — рассказывает один из ребят, Саша Мельниченко.— У нас в столярке даже токарный станок по дереву есть!». Коля Данильчук подхватывает: «В школе на технологии мы только поделки из картона и бумаги делаем — всякие открытки к праздникам — или зверей из пластилина лепим. А тут я за два месяца уже научился и строгать, и пилить, и шлифовать».
Попробовать быть сильным
Мальчишки — это «вечные двигатели», и кому-то полезной активности в столярке не хватает. Не беда — у «скимнов» есть занятие и для самых непоседливых. В полуподвальном помещении саратовского храма Страстей Господних молодые священники и активисты молодежного отдела епархии оборудовали молодежное пространство «Гефсимания» со спортивным залом.
Здесь есть «качалка» с гантелями, штангами и гирями. «Железо» и специальные маты пожертвовали люди, некоторые из которых далеки от Церкви, но видят, что детьми здесь занимаются, делают полезное дело, поэтому откликнулись и пришли на помощь. Отец Павел соорудил в зале небольшой скалодром. На нем ребята могут готовиться зимой к предстоящим летним походам, развивая цепкость, координацию движений и навыки лазания по горам. Еще одна часть помещения — зал для единоборств. Протоиерей Вячеслав Голощапов, в прошлом профессиональный тренер, преподает мальчишкам борьбу, а один из волонтеров молодежного отдела, Святослав, обучает ребят боксу.
«А еще есть большая комната, которая используется как трапезная, и там мы хотим что-то типа тайм-кафе сделать — в камерном стиле, домашнем, чтобы ребята могли прийти, посидеть, в “настолки” поиграть,— делится планами отец Павел.— Я очень благодарен нашему владыке, митрополиту Игнатию, что он дал нам это помещение и что мы имеем возможность заменить мальчишкам подъезды и подворотни. Сейчас им очень не хватает впечатлений! Если взять детство нашего поколения, выпавшее на 90-е, многие, я думаю, скажут: и как я только жив остался! Потому что мы везде лазили, по каким-то стройкам, но это были реальные, живые впечатления! А сейчас дети поголовно сидят в Интернете, и гаджеты им заменяют жизнь. И наши мальчишки хотя бы здесь, с нами начинают жить какой-то невиртуальной жизнью. Вообще, наши занятия — “качалка”, борьба, бокс, скалолазание — это начаток того, чтобы человек был всесторонне физически развит. Мы не собираемся делать из ребят профессиональных боксеров или альпинистов, просто даем им возможность почувствовать эту жизнь, увидеть, какая она интересная и разносторонняя. Мы ездили в Покровскую епархию к отцу Иоанну Панкову, он тоже спортсмен и профессиональный тренер, занимается с подростками греблей на байдарках. Он им все показал, рассказал и пригласил тех, кому интересно, в свою секцию. То же самое с боксом и борьбой — пробуют все, а те, кто хочет, занимаются серьезнее».
На одной волне
У «скимнов» на первом месте — спорт и наука выживания в полевых условиях. Но в Саратовской епархии есть еще один подростковый клуб, где детям уделяется не меньшее внимание, однако активность предполагается в области творчества. Православный клуб «Элизиум» состоит из ребят старшей группы воскресной школы саратовского храма великомученика Георгия Победоносца. Он вырос из детского театра при «воскреске», а вырастил его директор этой школы, он же сценарист, режиссер и идейный вдохновитель ребят — диакон Кирилл Бобров.
Мы давно привыкли, что в воскресных школах рассказы о православной вере сопровождаются изображениями ангелов, золотых куполов и березок. Но оказывается, о христианстве можно говорить совершенно в разных обстоятельствах и в разной эстетике. Отец Кирилл сочиняет для ребят необычные сказки и фантастические истории с христианским смыслом. Сначала появились спектакли о том, что «пропущено» в русских народных сказках — о том, как игла смерти Кощея оказалась в утке, о юности Бабы Яги. А дальше отец Кирилл, наблюдая за увлечениями ребят, стал сочинять для них новые «реальности». К примеру, действие пьесы «Песнь сакуры» происходит в Японии, а повествует она о первой девушке-императрице, о воинах шиноби и о битве за императорский престол. Так ребята познакомились с темой даосизма и христианских доводов против него. Другая постановка погрузила зрителей в далекое будущее: в 2237 году, через 50 лет после Великой катастрофы, богачи живут в прекрасном Элизиуме — парящем в облаках городе, а бедняки ютятся на планете, которая превратилась в руины. Неожиданных историй было сочинено и поставлено немало, и в каждой из них шла речь о человеческих взаимоотношениях, о Благой вести, о Боге и Его Промысле.
Созданием необычных сказок отец Кирилл увлекся, когда был вожатым в православном лагере «Солнечный». «Я уже тогда понял, что в сказке должно быть три составляющих: во-первых — поучение, христианский смысл, во-вторых — юмор и, в-третьих,— экшн,— вспоминает отец Кирилл.— Сказка должна “цеплять”, иначе будет слишком пресно, внимание будет теряться, и спектакль никому не понравится — ни зрителям, ни юным актерам. А еще я понял, что единственное отличие современных подростков от сверстников предыдущих поколений — это наличие телефонов и Интернета. В остальном они такие же, какими были мы, и если ты можешь их заинтересовать, подать информацию увлекательно, то они включаются, им интересно. Кстати, по поводу телефонов: мне кажется, нужно не запрещать их, не отбирать, а прежде всего научить пользоваться смартфоном не как игрушкой, а как инструментом для нужных дел, для созидания. Например, у меня дети каждое воскресенье снимают ролики для соцсетей о работе “воскрески”, готовят видеоотчеты о подготовке к спектаклям. Так они не просто “залипают в телефоне”, а учатся тому, что пригодится им в будущем».
Подготовка к спектаклям — это большой увлекательный процесс. Поначалу декорации и костюмы для маленьких артистов мастерили родители, но актеры подросли и теперь практически весь реквизит делают сами, одновременно с репетициями. Занятие здесь находится для всех — и для самих участников спектакля, и для сочувствующих — друзей и одноклассников. А не так давно у «Элизиума» появился еще один проект — православная рок-группа. На Рождество 2024 года юные музыканты во главе с гитаристом — отцом Кириллом — провели в соцсетях первую трансляцию своего концерта.
Среди воскресных школ Саратова школа Георгиевского храма, наверное, самая «возрастная», в ней занимается много подростков. И в этом, безусловно, есть и заслуга отца Кирилла, который умеет найти подход к взрослеющим детям и может в силу своего открытого, позитивного характера искренне быть с ними на одной волне.
«Дать какие-то знания в воскресной школе — недостаточно. Знание — вещь отвлеченная, его еще надо научиться применять,— убежден отец Кирилл.— Задачу воскресной школы я вижу в том, чтобы научить детей любить Бога, любить храм. Мы должны заложить семечко, а дальше Господь будет его выращивать. И если с нашей помощью у ребенка здесь появятся друзья, если он будет стремиться сюда, в теплую атмосферу, то даже если в какой-то момент он уйдет, храм для него все равно останется приятным воспоминанием, местом, куда хотелось бы вернуться. Испытанные здесь чувства его вернут. Я хочу донести до ребят, что мы — одна семья, Отец в которой не я, не священник, а Бог. Это непростая задача, особенно учитывая всё то, сколько всего отвлекает от этого детей».
Голос любви
Не сговариваясь, молодые священники высказывают общую мысль о том, что главное для взрослеющего ребенка — это встреча с Богом как с живой Личностью. Но могут ли ее устроить взрослые?
«Проблема в том, что мы иногда сами не можем воспринять Бога как живую Личность, мы Его воспринимаем как “Иже еси на небеси”,— говорит отец Павел Морозов.— Он “где-то там”, далеко, порой даже для церковных людей. Часто подростки уходят из храма именно потому, что родители не могут объяснить ребенку, для чего все это надо. Он спрашивает: “Зачем мне в воскресенье рано вставать на Литургию?” А все, что может сказать родитель: “Так надо. Мы православные, мы должны каждое воскресенье ходить в храм”. Должны... А подростковый кризис — это как раз тот период, когда слово “должен” не работает, ребенку нужно объяснять, для чего и почему это нужно. При этом важно общаться с детьми по-дружески. Общение назидательное с подростками не работает, оно их только злит, и когда их начинают поучать, они часто делают назло. В этом возрасте почти всегда очень сложные отношения с родителями. Дети отходят от них и ищут для себя других авторитетов. Поэтому мы стараемся заниматься ими — чтобы новыми авторитетами в это переходное время были мы, а не какие-то сомнительные люди — блогеры, “лидеры мнений”, которые непонятно куда их заведут».
Отроку еще только предстоит получить свой голос. Но до этого нужно научиться различать, кого стоит слушать, а кого нет. Мы с рождения учим детей слушаться. А научаются ли они от нас — слушать? Видят ли от нас пример внимательного отношения? Умеем ли мы выслушивать их так же уважительно, доброжелательно и серьезно, как отец Павел или отец Кирилл? А ведь слушая их таким образом, отцы учат подростков слушать и свой разум, сердце, голос своей совести — а там, глядишь, и голос Божий отроки научатся слышать.
Историко-публицистический альманах
«Православное Поволжье. Саратовские епархиальные ведомости». 2024 г.