Миланский эдикт — указ святого равноапостольного царя Константина, даровавший свободу вероисповедания населению Римской империи, — ознаменовал новую эру в истории христианского мира. Кроме последователей Христа и язычников в империи существовали многочисленные группы вроде бы христиан, чьи верования, однако, очень сильно отличались от веры, которую передали ученикам святые апостолы. В эпоху гонений было невозможно открыто обсудить богословские вопросы, которые накопились за 300 лет существования Церкви Христовой. Поэтому после объявления свободы возникла острая необходимость отделить истинное учение от ложных мнений. Для этого в 325 году по Р. Х. был созван Первый Вселенский Собор, в котором приняли участие 318 епископов со всего мира. Память святых отцов Первого Вселенского Собора Православная Церковь отмечает в седьмое воскресенье по Пасхе.

Скромное обаяние ереси

Автор новой ереси, которая охватила Римскую империю уже после того, как закончилась эпоха гонений, александрийский пресвитер Арий отличался невероятной харизмой и обаянием. Высокий худой старик с пронзительным взглядом, ученый-диалектик и красноречивый оратор, он был окружен восторженными почитателями. Его идеи отличались приземленной простотой и были этим особенно опасны.

Арий учил, что Господь наш Иисус Христос есть не воплотившийся Бог, а всего лишь одно из творений Бога Отца, как бы «второстепенный Бог», вместе с другим Божественным творением — Святым Духом — исполняющий волю единственного настоящего Бога. Учение ариан получило огромный резонанс потому, что было понятно как малообразованному народу, так и новообращенным христианам из языческой интеллигенции, которые не были готовы воспринять мистическую глубину подлинного христианства.

Еретические заблуждения Ария могли привести к катастрофическим для Церкви последствиям: он фактически уничтожал христианство как религию искупления и низводил ее до уровня еще одного моралистического учения. Святой Александр — епископ Александрийский — запретил Арию проповедовать, но нечестивец только усилил свою «пиар-кампанию». В ход пошли подковерные интриги. Арий был неутомим — неудивительно, что на его сторону встали многие высокопоставленные особы, включая знаменитого историка Евсевия Кесарийского.

В поисках церковного мира

Император Константин страшно огорчился, когда до него дошли вести о церковных спорах в Александрии. Его душа, утомленная борьбой, жаждала мира и покоя. Неудивительно, что он вначале легко поддался на убеждения ариан в том, что спор о вере, который разгорелся в Александрии, — всего лишь недоразумение. Император написал письмо о необходимости примирения епископу Александру. Однако чаемого мира не получилось. Сторонники Ария решили, что власть на их стороне, и еще больше усилили давление. В ход пошли клевета на Александрийского архипастыря и самая вульгарная пропаганда. Язычники смотрели на весь этот спектакль с нескрываемым злорадством.

Тогда правитель Римской империи понял, что необходимы решительные меры, которые могли бы успокоить церковную смуту, и эти меры должны были соответствовать новому положению христианской веры в государстве. Традиционный способ решения спорных вопросов — проведение Поместного Собора — уже не годился. И тогда Константин принял решение собрать представителей всех поместных Церквей — находящихся не только на территории Римской империи, подвластной ему, но и за ее пределами. Еще не разобравшись досконально в богословской части проблемы, святой император понял, что вопрос этот должен решаться всей Церковью и что церковная общность шире политической.

Гостеприимная Никея

Вселенский, то есть всецерковный, Собор было решено провести в Никее (современный турецкий город Изник). Константин не пожалел денег для того, чтобы собрать как можно больше епископов и чтобы они ни в чем не нуждались: прогоны и почтовые лошади, а также проживание в Никее на время проведения Собора — все оплачивалось из государственной казны.

Среди участников собора  были ученые мужи: святитель Александр Александрийский, святитель Афанасий Великий, тогда еще в сане диакона, святитель Евстафий Антиохийский. На Соборе присутствовали исповедники, пострадавшие во время гонений на веру: Амфион из Епифании Киликийской, Павел Неокесарийский с сожженными руками, Пафнутий Фиваидский, Потамон из Египта с выколотыми глазами. Были среди святых отцов Никейского Собора и святые чудо­творцы: святитель Спиридон Тримифунтский и святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских.

Собор был открыт 14 июня 325 года. Император Константин торжественно открыл первое заседание. Он обратился к собравшимся с речью, в которой призвал всех «разрешить все спорные вопросы мирными постановлениями». Обе стороны — и ариане, и православные — были вполне уверены в веротерпимости василевса и говорили вполне свободно, поэтому прения становились всё горячее.

Победа в одном слове

Теперь, по прошествии времени, стало понятно, что истинная вера победила тогда не иначе как чудом — по молитвам святых отцов. Дело в том, что многие из собравшихся имели чистую святую веру, но не разбирались в тонкостях богословской терминологии. Никейская победа во многом опередила свое время.

Решающим стало выступление святителя Афанасия Александрийского. Он сказал о том, что «ни ходатай, ни ангел, но Сам, Господи, воплощься и спасл еси всего мя человека». Если Господь не есть истинный Бог, то соединения человека и Бога не было бы — а значит, и спасение наше было бы иллюзией.

Однако в тот момент значение его аргументов поняли немногие. Прения грозили затянуться, и тогда представитель арианской партии и друг императора Евсевий Кесарийский предложил компромиссный вариант, который, как он полагал, может устроить обе стороны. Он предложил использовать в качестве соборного ороса, то есть догматического определения, привычный для многих крещальный Символ веры, который звучал так: «Веруем во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всех видимых и невидимых. И во Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Слово Божие, Бога от Бога, Света от Света, Жизнь от Жизни, Сына Единородного, Перворожденного всей твари, прежде всех веков от Отца Рожденного, через Которого и произошло все…». Это определение вполне устраивало ариан.

Однако случилось непредвиденное. Благосклонно выслушав премудрого Евсевия, император Константин высказал свое скромное мнение мирянина: он предложил добавить к определению Евсевия только одно слово — «единосущный». Но в этом одном слове содержалось полное поражение Ария. «Единосущный» означало, что Господь Иисус Христос является вовсе не творением, а таким же Богом, как и Бог Отец, ничем не отличаясь от него по природе.

Ключевое постановление Собора было принято 19 июня 325 года. Но еще как минимум 70 лет смысл этого богословского термина постепенно усваивался соборным сознанием Церкви.

Первый Вселенский Собор в Никее стал началом новой эпохи в истории Православной Церкви — эпохи Вселенских Соборов, на которых были решены сложнейшие догматические вопросы. Происходило это путем всецерковного обсуждения под водительством Святого Духа.

Газета «Православная вера» № 08 (652)