В семье настоятеля Введенского храма Саратова иерея Вячеслава Краснова и его супруги Маргариты семеро детей, в конце августа они ждут появления восьмого малыша. В этом году семья Красновых была занесена на Доску почета «Лучшие семьи губернии». Как устроен быт многодетной семьи, как сохранить отношения между супругами, как принять выбор своих близких — об этом и многом другом мы побеседовали с отцом Вячеславом и Маргаритой Николаевной.
— Расскажите, пожалуйста, о вашем знакомстве. Как вы поняли, что это именно ваш человек?
Маргарита Николаевна: Познакомились мы в троллейбусе, рядышком вместе ехали, разговорились. Я училась в медицинском университете, на второй курс перешла. Обсуждали с подружкой анатомию — сдачу очередного теста. Он наш разговор услышал, слово за слово… Вот так анатомия нас связала.
Мы встречались три недели и потом подали заявление в ЗАГС. И вот уже девятнадцатый год вместе. Все получилось как-то неожиданно: друг другу сразу понравились, и юношеская влюбленность постепенно перерастала в сильное чувство.
Отец Вячеслав: Я на тот момент уже окончил интернатуру и начал заниматься бизнесом. Я с детских лет мечтал о семье, о детях и, конечно, в определенном возрасте начал присматриваться к девушкам. И тут как-то интуитивно почувствовал — вот она, и не надо больше думать, выбирать, а нужно уже принимать серьезное решение.
Мы часто идеализируем отношения, представления о семье, хотим, чтобы все было так, как мы себе нафантазировали, чтобы под нас подстраивались и нам угождали. Но это неверный путь — чтобы идти дальше, строить свою жизнь, нужно меняться и самому.
Сейчас очень много людей, кому уже за тридцать, а то и за сорок, а они все ищут, ждут, выбирают спутника жизни. Всему свое время. Нужно помнить о том, что в молодом возрасте построить семью легче, проще ужиться с другим человеком. Когда в зрелости уже сложился определенный ритм жизни, очень тяжело менять привычки, впускать кого-то в свой быт.
— Как ваши родители отреагировали на столь скорый брак?
М. Н.: Мои родители мне всегда доверяли, поэтому папа со мной просто поговорил, спросил, уверена ли я. Я ответила, что да, уверена, и он спокойно это принял. Мама Вячеслава тоже сразу приняла — она ему доверяет в выборе. Все легко и спокойно получилось — без каких-либо нервов, без возражений со стороны родителей.
— Как ваша семья пришла к вере?
М. Н.: Мы поженились, родился наш первый сын — Володенька. Супруг стал воцерковляться первым: Володе тогда было два с небольшим года, я поздравила мужа с днем святого Валентина, купила ему подарок. А он у меня вдруг спрашивает: «А кто это такой?». Говорю: «Давай посмотрим в Интернете». Оказалось, что в нашей Церкви в этот день — память святого Трифона. Муж долго все читал, изучал и в тот же вечер пошел в храм на службу, как раз перед Сретением. Говорит, пойду посмотрю, что там вообще такое. Утром он уже был на Литургии и стал звать меня с собой. Я, честно сказать, поначалу как-то и не хотела — у нас обоих семьи не были воцерковленными. Но стали ходить в храм, Великим постом вместе постились, я впервые причастилась. И как-то дальше плавно все пошло. Стали прихожанами Георгиевского храма — тогда там был только небольшой храм в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница» и строился основной храм. Вместе учились церковному пению — он пел в мужском хоре в монастыре, я — в любительском женском.
О. В.: Мне тогда было 28 лет, и я уже прошел определенный путь духовного поиска. Но все было какое-то зыбкое, неосновательное, где-то даже наносное. Сретение действительно стало для меня встречей с Богом. Как будто в одно мгновение пришло вдруг озарение: вот истина!
Помню, как тяжело мне было стоять первую службу. Но смотрю, бабушки вокруг стоят — и ничего, выдерживают. Думаю, что же я — молодой, спортивный — и не выстою? Вышел довольный. Потом полностью погрузился в изучение православного вероучения, стал вместе с женой регулярно ходить в храм.
Я старался жить по-христиански, что-то в себе менять. Но мне не хватало большего служения. И я задумался о том, чтобы стать священником, молился, чтобы это было не моей волей, чтобы я не из-за какого-то скрытого тщеславия этого хотел. Я по образованию врач, но по сути отказался дальше двигаться в этом направлении — можно это списывать на обстоятельства, на материальные трудности, но, наверное, можно было как-то напрячься, еще поискать какие-то варианты в профессии. Однако так вот случилось. И Господь Своими путями вернул меня на путь служения.
— Матушка, как Вы приняли решение супруга поступать в семинарию?
М. Н.: Я тогда уже была беременна Лёшей и видела горячее желание мужа стать священником, он по-взрослому подошел к этому решению — и я приняла его выбор и поддержала. Наши родители были в шоке: мы хорошо жили, у нас был успешный бизнес, и они не понимали, как мы можем всё закрыть.
— Что оказалось самым сложным в семейной жизни и как вы с этим справились?
М. Н.: На тот момент мы пережили две тяжелые потери — потеряли двух нерождённых детей. Когда это случилось в первый раз, мы еще были не воцерковлены. Я плакала, было тяжело, но справились. А во второй раз срок уже был приличный, мы ждали девочку, и я просто не понимала, почему Господь нам дал снова такое испытание. Были ропот, раздражение, я была в сильном упадке, никого не хотела видеть. Супруг снял на четыре месяца дачу, поменял мне номер телефона, я полностью ото всех отдалилась и жила там с сыном. После этого вышла на работу: днем работала у мужа в магазине, а по ночам ездила к детям-отказникам в 3-ю Советскую больницу, стала волонтером.
Однажды вместе с сестрами милосердия мы поехали в Марфо-Мариинскую обитель, и там я чудом попала к мощам святого праведного Алексия Мечёва. У меня возникло желание исповедаться за всю свою жизнь — я расплакалась, все рассказала, и стало легче. У мощей святого я просила о ребенке — ему молятся о чадородии. Говорила, что если родится мальчик, назову Алёшей, и сдержала свое обещание. После Лёши у нас каждые два года рождаются дети — вот уже скоро будет восьмой. Но я считаю, что десятый — у нас десять деток, просто двое ждут нас там. Господь дает испытание человеку только по силам — после самых тяжелых моментов мы Ему доверились, молились, приняли, что все происходящее нужно для нас.
Мне очень помогала поддержка мужа и сына, хоть Володя и был тогда совсем маленьким. Мы с ним много читали, запоминали наизусть стихи и сказки, в четыре с половиной года он уже сам читал по слогам. Я всю себя отдавала ему, он был для меня отдушиной.
— Вам удалось сохранить эту связь мамы с сыном, со своим первенцем?
М. Н.: Да, мы до сих пор очень близки. В этом году Володя окончил школу. Когда уехал поступать в военное училище, звонил каждый вечер. Лет с одиннадцати на каждый мой день рождения он дарит мне букет цветов — покупает на свои карманные деньги. Он чувствует мое настроение, знает, когда мне особенно нужна его поддержка — пришлет смайлики, какие-нибудь видео танцующих котят. Он мой самый настоящий друг. Мне приятно, что он мне доверяет, советуется.
Я со всеми своими детьми общаюсь по-дружески, не приказываю, не заставляю подчиняться, отчитываться. Наши отношения строятся на доверии. Не было такого, чтобы они что-то скрывали, утаивали, они понимают, что могут мне обо всем рассказать, знают, что у друзей такой поддержки не найдут.
— Как ваши дети общаются между собой? Все-таки их семеро, и разница в возрасте у некоторых приличная.
М. Н.: Наши дети очень разные, хоть и воспитываются в одной семье. Живут они не всегда дружно, учитывая, что у нас шестеро мальчиков — то делят машинки, то обижаются, если папа не смог всех куда-то с собой взять. Где-то ревнуют, где-то возмущаются. Мы стараемся воспитывать их так, чтобы они знали: семья — это самое главное, и прийти на помощь — это золотое правило. Игрушкой можно и не поделиться — это твое, личное, но едой надо всегда делиться, и не важно — со своим или с чужим.
— В воспитании к каждому ребенку — свой подход?
М. Н.: Да. Например, Тихона ругать нельзя — ему даже если пальчиком погрозить, он воспринимает это тяжело. А с Колей, наоборот, чем строже — тем лучше, он начинает чувствовать авторитет и слушаться. Чуть расслабляешься — всё, Коля пошел вразнос. И Гриша у нас такой же.
Иногда, бывает, Софии что-то строго скажу, а она мне говорит: «Мам, ты не переключилась, ты с Колей разговаривала до этого». И я понимаю, что забыла поменять интонацию, что с дочерью надо по-другому разговаривать.
У Коли синдром дефицита внимания и гиперактивность — с ним вообще в детстве было очень тяжело. Он четвертый ребенок, и у меня даже были мысли больше не рожать. В семь с половиной месяцев он пошел, в десять — уже убегал от меня на улице. Ему сейчас семь лет, он вместе с папой ездит на стадион — пробегает четыре километра в быстром темпе, больше тридцати раз отжимается от пола. В нем очень много энергии, и ее нужно направлять в правильное русло.
Ко всем нужен разный подход: кому-то сказать слово нежное, материнское, кому-то дать задание по дому. Когда начинаются ссоры, разногласия — надо вмешаться, отвлечь детей на что-то другое, и все налаживается.
— Как Вас изменило материнство? Вы думали о том, что у Вас будет такая большая семья?
М. Н.: Я с детства мечтала о большой семье, почему-то думалось, что у меня будет четверо детей. Я достаточно сильный человек по характеру, взрывной, и именно материнство сделало меня мягче, спокойнее. Дети меня умиротворяют. Конечно, большая семья — тяжелый труд: каждодневная стирка, уборка, с одним нужно погулять, другого куда-то отвести. Особенно трудно, когда сразу несколько детей болеют. У меня заведен блокнотик, куда я записываю имя ребенка и то, какое лекарство, когда и в какой дозировке давать.
Рутина выматывает и физически, и эмоционально, поэтому у нас с мужем есть такая традиция — раз в месяц куда-то выбираться именно вдвоем. Общение мужа и жены очень важно — как для отношений супругов, так и для всей семьи в целом.
— Как устроен быт многодетной семьи? Не всем удается и с двумя детьми справиться…
О. В.: Какого-то рецепта дать не могу. Порой смотришь на часы: до того как уложить детей, еще час, а ты уже без сил. А иногда всё проходит легче.
У нас в семье нет строгой дисциплины. Мы стараемся, конечно, чтобы малыши ложились примерно в одно и то же время, молимся перед едой и после — чтобы это входило в привычку. Старшие дети помогают с маленькими, приучаются к труду, взаимопомощи. Я стараюсь ездить с детьми на стадион, спортплощадку — и в футбол играем, и в баскетбол. Но заранее что-то планировать далеко не всегда получается: возникла необходимость что-то сделать — делаем. Когда у нас был один ребенок, мы его и в одну секцию, и в другую, в такое-то время гулять идем, потом еще что-то делать. Когда семь детей, тут кто что успел, с кем что успели, то и сделали. Все дети у нас чем-то занимаются, развиваются, но на абсолютную вовлеченность в жизнь каждого времени просто физически не хватает. Но в этом есть и плюс — дети учатся сами брать на себя ответственность.
— Отец Вячеслав, расскажите, пожалуйста, об отношениях папы и сыновей. У вас шесть мальчиков — целая спортивная команда.
О. В.: Я считаю, что мальчики должны быть помощниками отцу в том, что он делает. Я их не напрягаю, не говорю, что они обязаны. Хочешь помочь? Давай, пойдем, попробуй. Если нет — можешь остаться дома сегодня. Примерно с семилетнего возраста мальчики помогают в алтаре, домашними делами вместе занимаемся — за чисткой картошки, к примеру, и поговорить о чем-то можно. С более старшими разговариваем о серьезных вещах, в том числе и о политике, об отношении к тем или иным событиям.
Родителям важно не задирать планку: ребенок маленький, он еще многого не знает, не умеет. Не надо сильно ругать, если проявил инициативу и напортачил. Самое страшное, на мой взгляд, это зарубить инициативу на корню, тогда ребенок вообще перестанет хотеть что-то делать. Как только я начинаю что-нибудь во дворе мастерить, мальчишки хватают молотки — и давай по всем углам стучать. Конечно, после этих упражнений надо всё переделать, но главное, что они хотят быть рядом с тобой, помогать.
Все наши дети приучены к спорту. Посмотрели вместе матч по телевизору, потом вышли во двор, поиграли в футбол. Удивительный эффект мягкой силы: собираюсь на стадион, зову детей — одни соглашаются, другие нет. А в следующий раз смотришь — уже все едут.
Я стараюсь научить детей преодолевать себя, не останавливаться из-за малейшей проблемы — усталость, раздражение, отсутствие побед. Если сразу бросать все, что не получается, нигде не преуспеешь — а ты потрудись, напрягись. Я сам не был чемпионом, всегда занимался для себя, и мне легче показать детям спорт именно с повседневной стороны, а не со стороны амбиций — побед, медалей.
— Какой в вашей семье подход к христианскому воспитанию?
О. В.: Я не очень терпеливый человек, и традиция молиться всем вместе у нас не прижилась. Маленьким тяжело устоять на одном месте, куда-то постоянно бегают. Но мы молимся перед едой, и они, бывает, тоже подойдут, кто-то «аминь» закричит раньше времени, кто-то невпопад перекрестится.
Супруга приводит детей в храм. Храм — это лучшее место, где прививается правильное отношение к вере. Взять нашего Колю — он шебутной парень. Но когда заходит в алтарь — у него сразу в глазах смысл. Говорит маме, что боится ошибиться, что-то сделать не так — но идет.
Приучая детей к церковной жизни, нужно избегать формальностей. К примеру, дети начинают исповедоваться с семи лет, но по своему опыту скажу, что некоторые ребята и в десять не готовы к этому. Бывает так, что ребенок ходит в храм с детства, но в нем еще не созрела смелость исповедоваться, это может быть связано с какими-то его личными качествами.
У меня недавно на приходе был такой случай: один наш юный прихожанин, подросток, вдруг подошел ко мне на исповедь, говорит: я не готовился, но с утра не ел, не пил, во время службы вдруг зародилось желание подойти на исповедь. Откуда это берется? Это тайна. Тайна жизни души человека и ее взаимоотношений с Богом. И он исповедался — по-настоящему, не для галочки, когда грехи по бумажке зачитывают. Я разрешил ему в этот день причаститься. Важно не упустить эту настоящую внутреннюю жажду Бога.
Родитель — несовершенный человек, и дети несовершенны. Родители должны личным примером научить ребенка просить прощения. Представьте малыша, который чем-то провинился, и взрослый над ним возвышается с суровым лицом, пальцем грозит. Если видишь в глазах ребенка страх — значит, перегнул с назиданиями, нужно уметь подойти и примириться. Тогда будет и обратный эффект — в свое время, пусть не сразу, но ребенок поймет и сам однажды подойдет, чтобы признать свою неправоту.
Бывают, конечно, ситуации, опасные для ребенка, и тогда родители могут сгоряча действовать грубо, жестко. В таких случаях тоже можно и должно извиниться за свою грубость, но так, чтобы ребенок понял: извиняются не потому, что он на самом деле прав, а лишь за форму наказания. Для этого нужен хороший родительский навык.
— Часто родители просто не справляются психологически, может быть, сказывается физическая и эмоциональная усталость. Долго терпят, а потом срываются из-за малейшей шалости. Как это подавить в себе? Как справиться с чувством вины?
О. В.: Да, эта проблема очень актуальна — современные дети слишком активные, есть и с агрессией. На исповедь часто приходят матери, которые накричали на детей, оскорбили и теперь терзаются чувством вины — «не должна была я так делать!». Безусловно, не должна. С этим нужно бороться, стараться не раздражаться. Дети вырастут и поймут. Вообще, дети очень легко забывают всё, особенно плохое. Посмотрите на проблемные семьи, где детей забирают органы опеки. Так они убегают опять к своим родителям, которые, может быть, и пьяные, и живут в неблагополучных условиях, но это мама и папа.
Понятно, от чего может быть раздражение. От усталости, от недосыпа. Муж и жена должны в семье с детьми дать друг другу отдохнуть, отвлечься, потому что в рутине нервная система просто не выдерживает. И там, где можно было помягче сказать или как-то отвлечь ребенка, мы кричим. Срабатывает рефлекс. Работайте над своим рефлексом, пытайтесь его нивелировать. Чувство вины редко приносит реальную пользу. Скорее, самобичевание приводит к еще большему разбалансированию нервной системы.
— Что бы вы посоветовали молодым семьям или тем, кто только собирается вступать в брак?
М. Н.: Хорошенько присмотреться и довериться Богу и сердцу. У меня это получилось за три недели, но в юношестве, конечно, отличить настоящее чувство от мимолетной влюбленности бывает очень сложно.
Газета «Православная вера», № 08 (736), август 2024 г.