На днях, просматривая прошлогодний церковный календарь с текстами библейских чтений на весь год, обратил внимание на паремию, которая читается в среду 2-й седмицы Великого поста на вечерне. Размышления над этим стихом как раз побудили меня написать этот очерк.
Эта паремия начинается с Притчи (Притч. 5, 15–19).
Синодальный перевод:
15. Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя.
16 Пусть [не] разливаются источники твои по улице, потоки вод – по площадям;
17 пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужим с тобою.
18 Источник твой да будет благословен; и утешайся женою юности твоей,
19 любезною ланью и прекрасною серною: груди ее да упоявают тебя во всякое время, любовью ее услаждайся постоянно.
Славянский перевод:
15 Сыне, пий воды от своих сосудов и от твоих кладенцев источника:
16 да преизливаются тебе воды от твоего источника, во твоя же пути да происходят твоя воды.
17 Да будут тебе единому имения, и да никтоже чуждь причастится тебе.
18 Источник твоея воды да будет тебе твой, и веселися с женою, яже от юности твоея:
19 елень любве и жребя твоих благодатей да беседует тебе, твоя же да предидет тебе и да будет с тобою во всяко время: в дружбе бо сея спребываяй умножен будеши.
О необходимости толковать любой стих в контексте
Многие из нас часто слышат тезис, что всякий библейский стих нужно толковать в его контексте, то есть объяснять короткую фразу, учитывая окружающий более широкий фрагмент (главу или часть главы). Иногда эти слова употребляют без необходимости, но часто справедливость данного тезиса подтверждается реальными примерами. Один из них – в начале разбираемого отрывка.
«Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя» — если взять эту фразу изолированно, может показаться, что Библия запрещает пить из чужих колодцев. Отчасти эта мысль подтверждается примерами из Библии и нашим опытом; под первыми я имею в виду случай, когда «раб Авраама» попросил напиться из колодца у Ревекки (Быт. 24, 17–18), что говорит о наличии обычая, что путник не мог пить воду из колодца без разрешения кого-либо из местных жителей. Да и в наше время не принято без разрешения заходить в частные домовладения и пить воду из местных колонок/источников/колодцев.
Однако понятно, что в абсолютном смысле подобного запрета не существует. Сам факт того, что пить воду из чужого колодца можно в экстренных случаях (думаю, вряд ли кто будет протестовать, если жаждущий человек попьет из чужого колодца), особенно если получит разрешение, говорит об обратном. Но полностью понятными слова стиха 15 становятся при чтении дальнейшего текста.
Источник и колодезь – метафоры мужа и жены
В стихах 18–19 метафоры источника, потоков и колодца раскрываются: становится понятно, что речь идет о супружеских отношениях. Интересно, что Ветхий Завет, обычно столь трепетно относящийся к вопросу потомства, в данном случае вообще не говорит о деторождении, но священный автор имеет в виду исключительно взаимные отношения мужа и жены. Эту особенность текста стоит отметить: общепринято считать, что в Ветхом Завете главной целью брака было рождение детей; с этим связано и разрешение иметь несколько жен, и обычай разводиться в случае бесплодия жены. Однако в данном отрывке речь идет исключительно о супружеской любви и нет ни единого явного указания на потомство (отдельные толкователи предлагают видеть в словах «Пусть [не] разливаются источники твои по улице, потоки вод – по площадям» мысль о том, что у мужчины не должно быть внебрачных детей, но большинство отвергает такую интерпретацию) и на это обращают внимание все комментаторы.
Муж сравнивается с потоком, родником, а жена – с колодцем. Замечательная метафора! Здесь две идеи. Во-первых, человек не может жить без супружеской любви, как и не может жить без воды. Вода поддерживает жизненные силы человека, любовь имеет аналогичную функцию. Во-вторых, вода в роднике и колодце постоянно обновляется; она может иметь в целом тот же химический состав, набор микроэлементов и прочие вещественные характеристики, но когда мы в очередной раз почерпаем воду из колодца, мы пьем уже другую, обновленную воду (а не ту же самую, что пили в прошлый раз). Точно такая же особенность характерна и для супружеских отношений: каждый раз, продолжая общаться друг с другом, супруги открывают в себе что-то новое, другое. Можно обратить внимание и на то, что в Библии для обозначения интимных отношений используется глагол «познать»; причем он употребляется не только в тех случаях, когда такое общение происходит впервые, но и вообще для любого супружеского акта (что видно из Быт. 4, 25, 1 Цар. 1,19).
Каков этический смысл текста для первоначальной аудитории?
Такой замечательный гимн супружеской любви, который содержится в анализируемом отрывке, явно выделяется среди аналогичных ветхозаветных текстов. В каком-то смысле он предвосхищает христианское представление о цели брака как общении мужчины и женщины с целью взаимного обогащения личности. Однако его первоначальный смысл более простой, в каком-то смысле «проза жизни». В Ветхом Завете люди рано вступали в брак (16–18 лет), причем часто браки заключались по воле родителей (родители выбирали юноше супругу, невзирая на его чувства). Понятно, что через определенное количество лет муж охладевал к своей жене (Ветхий Завет на все предметы смотрит с точки зрения мужчины, он даже в определенном смысле андроцентичен, чувства самой женщины здесь не принимаются во внимание) и его тянуло «на сторону». Священный автор, приводя аналогии с колодцем и родниками, питающими его, призывает такого человека не расплескивать «свои родники по улицам», а всё внимание обратить на собственный «колодец», который освежает и питает в полной мере. Мужчина должен как бы по-новому взглянуть на свою жену, с которой он провел лучшие годы жизни – юность. Этой цели служит и даже в какой-то мере избыточная романтизация интимного общения, которая в целом не свойственна Ветхому Завету, но которая в полной мере присутствует в рассмотренном отрывке книги Притчей.