«Пойте Богу нашему, пойте, пойте Цареви нашему Богу, пойте разумно»,― говорит пророк и псалмопевец Давид. В «пении Богу» участвуем и мы ― когда молимся дома, читая свое келейное правило, когда присутствуем за богослужением в храме. Так бывает ― и эти моменты особенно драгоценны,― что ум не только разумеет слово молитвы, но и как бы передает это разумение сердцу, которое откликается чувством умиления. Тогда молитва оживает, становится «нашей», идущей от нас лично, в ней мы говорим Богу уже что-то свое ― хотя бы и «чужими» словами.
«Услыши ны, Боже, Упование всех концев земли и сущих в море далече…»
Впервые я услышала эти слова в один из двунадесятых праздников. Казалось, они существуют только для того, чтобы связывать богослужебную ткань и выводить расслабленный ум из полузабытья. Потребовалось время, чтобы понять: священник не просто «ставит точку» в конце отрезка монотонного чтения или пения. Он словно «поднимает» прозвучавшие ранее просительные, покаянные или благодарственные слова на новую высоту.
Море далече… Церковь каждый день упоминает в молитвах «плавающих и путешествующих», ничего в этом особенного нет. Но почему вдруг кажутся такими неожиданно таинственными и глубокими эти слова? Словно звучит в них тоска по чему-то бесконечному и далекому. Может быть, потому, что образ моря здесь намного шире, символичнее своего первоначального значения? Только вот уловить, почувствовать его удается не сразу.
До тех пор, пожалуй, пока не приходит в жизни момент, когда понимаешь — «в море далече» сейчас ты сам. Может быть, едешь в ночном поезде, вглядываясь из окна купе в бесконечную и безжизненную снежную равнину, шепча слова молитвы для спасения от тянущейся тоски. А может быть, просто ощущаешь себя заблудившимся в длинном и опасном плавании, унесенным, подобно щепке, от Церкви и ее берегов. Но молитва церковная проникает во все «концы земли», во все «забытые Богом» места и пространства, обнимая всю планету и не оставляя на ней ни одного «белого пятна». И потому, действительно, «блажен, кто верует, тепло ему на свете!».
Еще и о другом думается в связи с этим на тихой вечерней службе. Люди уходят… Кто-то в мир иной, кто-то просто из нашей жизни. И все они где-то есть, «сущие» — только вот неведомо, где. И вот, в одной этой фразе словно вспоминаются нами все «ушедшие дальше, чем за море» — в надежде, что и они вспоминают о Боге. Что-то общее с этим чувством, с этим моментом есть в знаменитых строках Александра Блока:
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою
Кажется, это одно из самых удивительных свойств молитвы — ее «всепроникающая» способность, подчас неожиданная для нас самих. Почему, для чего нам дано ее чувствовать? Хочется сразу сказать — для утешения. Но это лишь отчасти. По-настоящему, в полной мере ответить на этот вопрос можно, наверное, лишь куда глубже зная духовную жизнь. И от всего сердца, повторяя за священником не только начало этой фразы — «Услыши ны, Боже…», но и ее окончание — «…милостив буди, Владыко, о гресех наших и помилуй ны».