предыдущая глава К оглавлению следующая глава
Глава 9.
В ней Иван узнает историю бабки Аги и в первый раз встречается с врагом
На самом деле Иван-богатырь узнал о том, что в его царстве-государстве появился страшный дракон, гораздо позднее тех событий, которые были мной описаны.
Случилось это тогда, когда с полей уже сошел зимний снег. И если на юге Тридевятого царства его вовсе не было и зима там была теплая и совсем на зиму непохожая, то на севере, где Тридевятое царство граничит со Свейнландским королевством, снег был, и было его очень много!
Весть о драконе принес Ивану карлик, одетый гонцом и прискакавший во дворец на маленькой, взмыленной от долгой езды лошадке.
Карлик вручил Ивану свиток, тот сорвал с него восковую печать и, не мудрствуя лукаво, выбежал за главные дворцовые ворота. Свистнул он посвистом молодецким, и на его свист прискакал богатырский конь - БУрушка-косматушка. Только он один и мог возить на себе Ивана - остальные кони под богатырем на колени падали и не то что бежать - подняться с ним вместе на ноги не могли!
А для Бурушки-косматушки скакать с Иваном было одно удовольствие. Без слов и плети понимал он своего хозяина - по самому малому его движению! И был он для богатыря не просто конь, а добрый и верный друг.
Вскочил Иван на него с легкостью, и… только их и видели! Бурушка, даром что богатырский конь был, через ручьи и овраги - одним махом перепрыгивает, реки быстрые и глубокие переплывает - все равно, что посуху бежит, а уж по ровной земле скачет так быстро, что за ним и уследить трудно!
Долго ли ехали, коротко ли, прискакали они к Белой реке. Смотрит Иван и не узнает: что с деревнями окрестными случилось? Ни единой души не видно!
- Неужто всех дракон побил? - прошептал Иван.
Все избы обошел, ни в одной живого человека не встретил! Лишь в крайней, покосившейся избенке нашел он старую-престарую бабку. Лежит она на печи, нос крючком и длинный-предлинный, в потолок врос, а сама - худая, в чем только душа держится?!
Увидала она Ивана, охнула и запричитала:
- Ой, ты, горюшко мое горькое! Наконец-то хоть один добрый молодец заглянул ко мне! Уж неделю лежу я здесь без движения, и никто не даст мне испить водицы колодезной! Никто хлебушка краюшкой не накормит! Ты скажи мне, богатырь, как звать тебя, величать?!
- Иваном меня кличут, - Иван ей отвечает. - А что за беда у вас здесь приключилась? Почему один ветер по дворам и избам гуляет?! Куда весь народ пропал, словно сгинул?!
Пуще прежнего старуха заохала, нос из потолка с трудом выдернула, к Ивану повернулась и вот что ему поведала:
- Была я, мил человек, еще недавне здоровьем крепка и умом велика, чем могла людям помогала, в почете у них была и уважении! Да вот, как лед на реке сошел, так непонятно, что с нею, рекой, сталось?! Вроде - вода как вода… Раньше-то, зимой, все за водой к роднику ходили: он у нас и в лютые морозы не замерзал! А как потеплело, так все с ведрами к реке и потянулись, потому что ближе. Девки да бабы наши деревенские в ту воду глянули - и себя не узнали! Такие писаные красавицы на них из реки глянули, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Врать не буду, я в ту пору вместе с ними не ходила, потому что воду и всякое другое потребное для жизни мне домой соседи приносили. А крики я их слыхала, слова все разобрала, а потом… Ну, словно их кто, Ваня, калачом в реку заманивал! Попрыгали они в воду, все - как есть! А как попрыгали, так, поверишь ли - в русалок превратились! С рыбьими хвостами, с золотыми волосами - все, как положено. Я и сама бы ни за что в это не поверила, кабы своими глазами их не видела!…
- Да как же ты, бабушка, своими глазами видела, когда уж столько времени на печи лежишь?!
- Эх, Ваня, Ваня! В том-то и дело, что лежу я здесь - без году неделя! Как попрыгали бабки и девки в воду, предстал предо мною старичок. Погрозил он мне своим посохом, сказал-то только и всего: “Я тебя, Агафья, предупреждал!” - и оказалась я на печи. Скрюченная, старая, с длинным носом - такая, что и самой смотреть противно! А все, Ванюша, потому, что я людям помогала!… Так мало того, что меня всю скрючило, этот старичок, не хочу вслух произносить его имени - мое чудное имя сократил наполовину! Была я Агафья, а стала - бабка Ага!
- Как?!
- Так! Бабка я - Ага! Потому что мне, видите ли, нельзя теперь носить имя святой Агафьи. И вернет мне этот старик прежнее имя только тогда, когда я исправлюсь и добрым молодцам, вроде тебя, помогать буду! А я всегда всем помогала!…
- Ладно, - перебил ее Иван. - С бабами да девками - понятно. Ну а мужья их и дети куда подевались?
- Мужья их на крики сбежались, спасать в реку бросились! А как воду ту на язык попробовали - вылезать из нее не захотели. Вода им, Ваня, показалась на вкус - сладкой брагою! Так они теперь в реке вместе с женами и живут. Жены - в реке плещутся, себя в отражении разглядывают, любуются, а как путника завидят, сразу песни петь сладкозвучные начинают и к себе в реку заманивают… А мужья их брагу речную пьют да похваливают…
- А дети?
- А дети к реке не пошли, по лесам разбежались. Там и живут, если, конечно, еще от холода да от голода не умерли. А виноват во всем, Ваня, - двенадцатиглавый дракон! Это он нашу реку заколдовал! Но ты против него не иди! Все равно не справишься…
- Это я-то не справлюсь?! - вскипел Иван. - Где искать его?! Говори!
- А чего искать? Вот он, - кивнула бабка в окно, - в дупле Большого Дуба, того, что своей листвой облака задевает…
Выбежал Иван из избы, дверью хлопнул так, что с петель слетела. Не дал он бабке Аге ни воды испить колодезной, ни краюхи хлеба - до того ли было?! А из-за печи высунулась уродливая голова тролля Бибеса. Вот, оказывается, кто бабке Агафье советы давал!
Вскочил Иван на коня и опомниться не успел, как оказался на поляне у Большого Дуба. Словно вихрь домчал его Бурушка-косматушка и остановился перед дубом как вкопанный.
Закричал Иван громким голосом, так что деревья вокруг к земле пригнулись:
- Выходи, дракон, на смертный бой! Хватит тебе людей морочить да в реке топить!…
Тихо вокруг. Замерло все. Нет Ивану ни ответа, ни привета. Рассердился богатырь. Слез с коня да по дубу слегка кулаком приударил, так что дуб тяжко вздохнул и на сторону покосился. А из-под корней послышался вдруг тоненький и жалобный голосок:
- Что ты, Ваня, здесь шумишь и лес портишь? Чего хочешь? Для чего издалека к нам сюда пожаловал?
- Биться я приехал с тобой и предать тебя лютой смерти!
- Нет здесь, Ваня, никакого дракона! Обознался ты! Обманула тебя Ага - старая карга! Здесь только я живу - бедный маленький древесный червячок. Точу помаленьку дерево, да ему от этого не хуже - видишь, какое громадное вымахало?
- Не обманешь меня, змей поганый! Выходи на бой! А то я твое логово разворочу и тебя - голыми руками задушу!
- Ой, не пугай меня, Иван - великий богатырь! Если велишь - я к тебе вылезу! Только боюсь шибко - вон ты какой огромный и сильный, а я…
Не дал договорить ему Иван. Ухватил ручищами своими дуб и… из дупла к нему выскочил на ветку маленький, тщедушный червячок с красными горящими глазками и измазанной чем-то черным головой. Выскочил, пискнул и снова в дупло юркнул.
- Не губи, - кричит, - меня, Иван! Я уж в самую глубину норки забился, сижу и дрожу, - так мне боязно!
Растерялся Иван. Отпустил дерево, и оно, крякнув тяжко, ушло с корнями обратно в землю.
“То ли бабка меня обманула, то ли… Уж не знаю, чего и подумать! Но не воевать же мне в конце концов с этим древесным червем?! Придется назад возвращаться и заново все у старой Аги выспрашивать!”
Подумал так Иван, хлопнул напоследок легонько по старому дубу, вскочил в седло и поскакал обратно в деревню. А вслед ему из дупла злобно глянули красные, как угольки, глаза…