|
предыдущая глава К оглавлению следующая глава О раеЧасть 9На земле – подвиг, в Едеме – венец славы. И небо, и землю обновит Бог при нашем воскресении, и тварь освободит и возвеселит вместе с нами. Земля – матерь наша – потерпела поругание, подверглась проклятию за грешников; но за праведников Благий благословит нашу питательницу, вместе с чадами ее обновит и ее. Лукавый растворил чашу свою и яд свой показывает всякому, всем скрытно расстилает сети свои, расставляет тенета свои, везде растит плевелы, чтобы подавить благочестивых. Но Благий в прекрасном раю услаждает для них горечь, украшает их светлыми венцами, и за то, что понесли крест свой, возносит их в Едем. Если хочешь войти к древу жизни, оно ветви свои, как ступени, преклоняет к стопам твоим, призывает тебя на лоно свое, чтобы воссел ты на ложе ветвей его, готовых преклонить пред тобою хребет свой, объять и тесно сжать в обилии цветов и упокоить, как младенца на матернем лоне. Кто видел трапезу на ветвях сего древа? Целые ряды плодов всякого рода под руками вкушающего; по порядку один за другим сами приближаются к нему; плоды насыщают и утоляют его жажду, роса служит ему омовением, листы – чистым платом. Не истощается сокровищница у богатого всем Господа. Среди самого чистого воздуха стоят там твердо укоренившиеся древа; внизу покрыты они цветами, вверху полны плодов; от зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижние ветви все – в цветах. Кто когда слышал или видел, чтобы носилось над головою облако, подобное куще, в которой свод из плодов и под ногами цветной стелется ковер? Едва оставляют тебя волны одного потока отрад, манит уже к себе другой. Все исполнено там радости. Здесь вкушаешь плод, а там освежаешься питием; здесь омываешься чистою росою, а там умащаешься благовонною влагой; здесь обоняешь благоухание, а там слышишь услаждающую песнь. Благословен Возвеселивший Адама! Попеременно веют там приятные ветры и спешат услужить, подобно Марфе и Марии. Не прекращается вечеря и никогда не бывает без званных. Утомившаяся Марфа дерзнула некогда возроптать на Того, Кто призывает ее в рай, где служащие при вечери не знают утомления. Туда и сюда носятся пред праведниками ветры в раю; один навевает им пищу, другой изливает питие; дыхание одного есть тук, а веяние другого – благоухающая масть [1]. Кто видел такие ветры, которые бы дыханием своим то насыщали как яствами, то служили питием, то орошали прохладой, то умащали? Духовно питают там ветры живущих духовно; не утомляет тамошняя вечеря; рука не утруждается; нет дела зубам; не обременяется чрево. Кто наслаждался когда такою неутомительною трапезою, насыщался без пищи, упоялся без пития, веянием одного ветра утолял жажду и веянием другого насыщался? Смотри, как ощутительно изображается сие в произрастениях. Ветер вскармливает пшеницу и другие класы, питая их своим дыханием и утучняя их своею силою; не тем ли паче ветры благословения могут воспитывать разумные и духовные насаждения рая? Для духовных существ и пища духовна. Умные ветры питают там разумных. Дыхание их утучняет тебя, веяние их услаждает тебя. Один умащает тебя, другой навевает тебе отраду. Кто испытывал когда такое удовольствие – вкушать без рук, пить без уст, так чтобы одно приятное дыхание ветра было для него и пищею и питием? Смотри, и доныне еще бывает сие на этой терния порождающей земле; доныне на этой проклятию отданной ниве ветром в недрах класа воспитывается пшеница по всевышней воле Всемогущего. Дыхание ветра как бы матерними сосцами питает ее, представляя тем образ, как питаются духовные. Если пшеницу – эту пищу плоти, которой большую часть извергает из себя плоть, воспитывает воздух, утучняют ветры, то чистые ветры из едемской сокровищницы могут ли вредить существам духовным? Тонкие соки составляют питание существ духовных. И огонь научит тебя, что все питается воздухом. Можно ли представить какое-либо место, где не было бы воздуха? Его дуновение угашает огонь, его дыхание поддерживает пламень. Кто видел матерь, которая все и всем питала бы? Все зависит от воздуха, а он зависит только от Того Единого, Чьей силой питается все. Да посрамятся халдеи, которые так много думали о небесных светилах, утверждая, что они питают все и всем; и звезды, и семена, и солнце, и пресмыкающихся, и людей питает воздух; его дыханием, как сказал я, питается и огонь, по природе сходный светилам. Душа без воздуха воспаряет горЕ, но она сама служит опорою телу; на ней покоится плоть наша; она уготовляет нам хлеб; она делает плодоносною ниву нашу. Таков и благословенный воздух; он услаждает, насыщает, напоевает существа духовные, в нем они воспаряют, им омываются, он для них – море наслаждений. Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питием, чувства утопают там в волнах наслаждений, какие изливают на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все непрестанно без пресыщения упоеваются ими, изумевая пред величием Божиим. Ныне алчут и насыщаются плоти, а там вместо плотей души ощущают голод, и душа вкушает сродную ей пищу. Паче всякой снеди душа услаждается Тем, Кто питает все, Его насыщается лепотами, пред Его изумевает сокровищами. Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там чистоты, одинаковой с самою душою. Крыла души, здесь обремененной, там делаются гораздо чище и уподобляются тому, что в ней всего выше – уму. Самый ум, который мятется здесь в своих движениях, там безмятежен, подобно Божию величию. Душа достоинством своим выше тела, а ее превышает в достоинстве дух, и выше духа сокровенное Божество. Но при конце плоть облечется в лепоту души, душа – в лепоту духа, и дух уподобится Божию величию. Там плоти возвышаются до степени душ, душа возносится на степень духа, а дух, со страхом и любовию устремляясь, восходит до высоты Божия величия. Не заносится он слишком высоко и не останавливается долго на одном; и замедление его разумно, и парение его спасительно. Если алчешь пищи, то посрамляет тебя Моисей, который, не запасаясь пищею, восшел на вершину горы и там без пищи крепок был телом; терпя жажду, делался еще прекраснее. Кто видел человека, который бы, не вкушая пищи, питался зрением и цвел красотою, упоевался гласом и укреплялся? Его утучняла слава, упоевала светлость и лучезарность. Всякая наша пища – только гной, отсед ее для нас отвратителен, зловоние несносно, обременительность ее делает нас неповоротливыми, излишество причиняет нам вред. Если же и такая пища услаждает и утучняет, то сколько должна услаждаться душа потоками радостей, когда силы ее питаются сосцами премудрости! Там на сонм созерцающих льются потоки утех от славы Отца чрез Его Единородного, и все услаждаются на пажити созерцания. Кто видел, как алчущие насыщаются, утучняются и упоеваются потоками славы, изливающимися от лепоты Того, Кто есть вечная лепота? Он, Господь всяческих, есть и сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы в малое отверстие, показывает Он лепоту сокровенного существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любовию озаряет всякого, малого – слабым мерцанием, совершенного – лучами света; полную же славу Его созерцает только Рожденный Им. В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой и там возможет созерцать славу Того, Кто превыше всего. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там приобщится Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой там приимет из сокровищ Его. Господь дары Свои дает в меру, соразмеряя с силами приемлющего: дает Себя и видеть по мере сил нашего ока, и слышать по мере сил нашего слуха, и славословить по мере сил наших уст, дает Он и мудрость по мере сил нашего языка. Потоки благ изливаются от благости Его; она ежечасно обновляется в яствах, благоухает в благовониях, обнаруживается в каждой силе, сияет в цветах. Кто видел целые сонмы питающихся одною славою? Ризы их – свет, лица их – сияние: постоянно поглощают и источают они полноту благодати Божией. В устах у них – источник мудрости, в мыслях – мир, в вЕдении – истина, в исследованиях – страх, в славословии – любовь. Даруй, Господи, возлюбленным моим, чтобы и мне, и им обрести там хотя последние останки благодати Твоей. Созерцание Возлюбленного Твоего есть источник блаженства. Кто сподобился насладиться им, тот презирает всякую снедь, потому что выну созерцающий Тебя утучняется лепотою Твоею. Хвала Твоему велелепию!
|