|
предыдущая глава К оглавлению следующая глава О раеЧасть 7В искушениях утешайте себя обетованиями! Неложно слово Того, Кто на всех изливает дары Свои; не так скудна Его сокровищница, чтобы могли мы опасаться неисполнения обетований Его. Сына Своего Он предал за нас, чтобы уверовали мы. С нами Его плоть, с нами и истина Его. Он пришел и дал нам ключ Свой; потому что сокровища Его нас ожидают. С наступлением вечера мир смежает очи и погружается в сон, и с наступлением утра снова пробуждается. Так, в таинственном смысле теперь ночь, и Мздовоздаятель еще вдали; но наступит день, и Он явится. Не будьте, братия, нерадивы, не думайте, что подвиг ваш продолжителен, воскресение отдаленно. Вот смерть за нами, и пред нами воскресение. Будьте терпеливы сетующие, вы войдете в рай. Роса его омоет вашу нечистоту; пристанище его возвеселит вас; вечеря его положит конец вашим трудам; венец его утешит вас; вечеря его подаст алчущим утешение, а оно очищает вкушающих его; предложит жаждущим небесное питие, а оно умудряет пиющих его. Блажен нищий, устремляющий взор к этой стране, наполненной несметным множеством богатства! Аметисты и другие драгоценные камни отложены вне ее, изринуты оттуда, как сор; они осквернили бы эту страну славы. Если бы внес кто туда бериллы и прочие драгоценные камни, они показались бы мутными и темными в этой лучезарной стране. И мужи и жены облечены в светлую ризу, славою закрыта нагота их составов, умолкли постыдные движения в членах, заграждены источники похотений, яд истреблен, душа чиста и зеленеет в Едеме сладости, как пшеница – без плевел. Торжествует там девство о том, что исчез змий, тайно в слух его вливавший свой яд. Исполнившись радостного усердия, говорит ему смоковница: "Приведи на память невинное детство свое, вспомни тот день, когда, обнажившись, укрывалось ты в лоне моем. Хвала Тому, Кто наготу твою прикрыл ризою!" Радуется там юность, что одержала победу, видит в раю Иосифа, который совлек с себя и отринул сладострастие, пламеневшее в безрассудных, и победил аспида в собственной его норе. Победителя львов Самсона преодолела ехидна, угрызла его, и вскоре утратил он власы своего назорейства. Успокоеваются там жены, жестоко пострадавшие здесь в болезнях проклятия и муках чадорождения. С радостию видят они, что младенцы их, которых с воплями предавали погребению, подобно агнцам пасутся на пажитях едемских, поставлены на высоких степенях славы, сияют лучезарным светом, как братия пречистых Ангелов. Славословие Милосердому, Который нередко так рано пожинает детей, поздний плод престарелых родителей, чтобы в раю стали они плодом первородным! Новое это зрелище – видеть, как одни плоды пожинаются там другими плодами, первородные – первородными, и как пожатые уподобляются чистотою пожинающим. Прилепись духом к раю, о старость! ВонЯ его возвратит тебе детство, дыхание его соделает тебя юною, он облечет тебя в лепоты, которыми прикроются нечистоты твои. В Моисее представлен твой образ. Его покрытые морщинами ланиты, цветя и сияя, стали образом старости юнеющей в Едеме. Нет темных пятен в обитателях рая, потому что чисты они от греха; нет в них гнева, потому что свободны от всякой раздражительности; нет насмешки, потому что свободны от всякого коварства; не делают они друг другу вреда, не питают в себе вражды, потому что свободны от всякой зависти; никого там не судят, потому что нет там обид. Там сыны человеческие видят себя во славе и сами себе дивятся, почему плотяная их природа, некогда возмущаемая и возмутительная, теперь спокойна и чиста, почему наружно красотою и внутренно чистотой сияют, видимо – тело, а невидимо – душа. Скачет в раю хромой, который не мог и ходить; по воздуху носится там увечный, который не двигался с места. И очи слепых, от матернего чрева алкавшие света и не зревшие его, восхищены райскою красотою, звуком райских цевниц [1] возвеселен слух глухих. Кто не дозволял себе ни проклятия, ни злоречия, того прежде всех ожидает райское благословение. Кто взор очей своих постоянно хранил чистым и целомудренным, тот узрит наивысшую красоту рая. Кто всякую горечь подавлял в своих помыслах, у того в членах потекут источники сладостного веселия. Возгнушавшаяся увядающим брачным венцом дева воссияет там в брачном чертоге праведников, который любит чад света. Поелику возненавидела она дела тьмы и поелику жила одиноко в доме, то возвеселит ее там брак, и будет она утехою Ангелов, радостию пророков, славою апостолов. Кто с Даниилом, которому воздавали честь цари, преклоняясь пред ним в своих диадимах, в пищу себе избрал овощи, такого постника вместо царей почтут там древа, преклонятся пред ним во всей красоте, взывая ему: "Войди в кущи наши, живи под нашими ветвями, окропляйся нашею росою, наслаждайся нашими плодами". Кто омывал ноги святым, того очистит эта роса. Кто простирал руку, чтобы снабжать бедных, пред тем сами собою наклонятся плоды с оных дерев. Все множество цветов радостно поспешит увенчать ногу, ходившую посещать больных, и друг у друга будут оспаривать, кому прежде облобызать ее стопу. Кто с мудрою умеренностию воздерживался от вина, того преимущественно ожидают к себе райские виноградники, и каждая лоза простирает к нему свои грозды. А если он девственник,– принимают его в чистые недра свои, потому что, живя одиноко, не познал он супружеского лона, не восходил и на брачное ложе. Венчавшиеся здесь мечом за Господа нашего славно в венцах своих восторжествуют там победу; потому что тела их посмеялись огню мучителей. Как звезды сияют там седмь сынов света [2],– этот победный венец их матери; потому что смертию своею посрамили они ярость нечестивого. Блаженство страны той обновит жен, потрудившихся в служении святым. Там увидят они, как блаженствует в Едеме вдовица, приявшая в дом свой Илию. Вместо двух питавших ее источников – водоноса и чванца [3] дают ей пищи в Едеме древесные ветви; потому что препитала она бедных. Там нет ничего, что не служило бы на пользу; и былия [4] издают там приятное благоухание, и снеди в Едеме прекрасны. Кто вкушает их, тот юнеет, кто обоняет их, тот делается прекрасным. Каждый цветок скрывает в недрах своих воскресение и готов подать тому, кто сорвет его; каждый плод носит в себе сокровище и готов вручить тому, кто возьмет его. Никто не утруждается там, никто не алчет, потому что никто не грешит. Никто не чувствует там раскаяния, потому что нет там кающихся. Подвизавшиеся на поприще не выходят там на подвиг и пребывают в покое. Нет там старости, потому что нет и смерти; нет там предаваемых погребению, потому что нет и рождающихся. Нет у них печали, потому что свободны от всяких страданий; нет у них опасения, потому что далеки от всяких сетей. Нет там противника, потому что брань кончена. Непрестанно себя и друг друга именуют блаженными, потому что прекратились их брани, венцы получены и в кущах их покой. Взирал я на эту страну и сидел, оплакивая себя и подобных мне. Миновались дни мои, протекли, как единый день; они утратились и исчезли; а я и не замечал. Объяло душу мою раскаяние, потому что утратил я и венец, и имя, и славу, и ризу, и светлый брачный чертог, и трапезу Царствия. Блажен, кто сподобился их! Со слезами да умоляют там о мне все сыны света, чтобы Господь наш им даровал единую душу, а мне новый повод славословить Величие, так многообразно простирающее воспомоществующую руку Свою. Воздающий по правде, но и не без благости, по щедротам Своим да дарует мне из сокровищницы милосердия Своего! Если в страну сию невозможно войти оскверненному, то дозволь мне при ограде ее обитать под тению ее. И как рай подобен трапезе, то дозволь из милости, хотя вне рая, приять и вкусить плодов его, чтобы исполнилось на мне сказанное: и пси ядят от крупиц… господей своих (Мф. 15, 27). Тогда изведаю я преподанное мне в притче о богатом, который не уделял бедному даже крупиц с трапезы своей; увижу, как Лазарь превитает [5] в раю, увижу, как жестоко мучится богатый, и отвне содрогнусь пред строгостию правосудия Твоего, а внутренно ободрюсь веянием благости Твоей. Всели меня при ограде этого сада, чтобы мне быть в соседстве с вселенными внутри рая и чтобы позавидовали мне кромешные [6]. Кто может вместе видеть и блаженство и мучение, иметь пред взором и геенну и сад едемский? Венец обитающих внутри Едема покажет мне тяжесть вины моей, а мучение кромешных вразумит меня, сколько милосердуешь о мне Ты. Чье око может вынести то и другое зрелище? Чей слух может стерпеть глас – и тех воплей, с какими нечестивые в геенне хулят Правосудного, и тех песнопений, какими славословят Его праведники в едемском саду? С удивлением те и другие взирают одни на других, тем и другим открыты дела, по которым достойны осуждения нечестивые. Да не обнаружены будут вины мои пред ближними моими в день тот! Впрочем, это соделало бы меня, Господи, еще более презренным. Если вины мои известны Тебе, то от кого мне скрывать их? Стыд сделал я идолом для себя. Даруй мне, Господи, иметь страх пред одним Тобою всемогущим и стыдиться единого Тебя милосердого! Поставил человек как бы божеством себе ближнего: ему старается он всегда угодить; его стыдится, если сделает проступок; его боится, если ведет себя худо; от его похвалы теряет и цену доброго своего дела; поэтому человек в полном смысле стал рабом рабов. Ты, Благий, даровавший нам свободу, которую отдали мы в рабство, соделай и то, чтобы Тобою заменить нам того владыку, которого сами мы поставили над собою! |