|
предыдущая глава К оглавлению следующая глава Слово подвижническоеГлава 23-36Глава 23. Если ни почтенная старость, ни давнее дерзновение, ни священнический сан не отвратили Божия гнева от Илии, вознерадевшего об исправлении детей, то избавятся ли ныне от сего гнева не приобретшие доверия Божия прежними делами, не знающие или свойства греха, или способа к исправлению, но из любви к славе неискусно берущиеся за страшное дело? Посему-то Господь хотя, по видимому осуждая фарисеев, сказал: Горе вам, книжницы и фарисее, лицемери, яко преходите море и сушу, сотворити единаго пришелца: и егда находите, творите его сына геенны сугубейша вас (Мф. 23, 15), однако же в действительности укоризною им вразумляет тех, которые впоследствии впадут в те же прегрешения, чтобы, слыша сие: Горе, удержались от безвременного пожелания, признав, что угрожающее им бедствие страшнее людской славы. Да убедит их и Иов или подобно ему заботиться о подчиненных, или отказаться от такового начальства, как не умеющих поступать так же, как и он, даже не хотящих прилагать такое же старание о находящихся под их попечением. Ибо если он, желая, чтобы дети его были чисты от мысленных скверн, ежедневно приносил за них жертвы, говоря: Негли когда сынове мои в мысли своей злая помыслиша против Бога (Иов. 1, 5), то как же сии, не умея различить и явных грехов, потому что рассудок их помрачает пыль, возметаемая в борьбе со страстями, приступают к начальству над другими и принимают на себя врачевание других, не уврачевав еще своих страстей и не имея сил, вследствие своей победы, и иных так же вести к победе? Глава 24. Ибо прежде должно побороться со страстями, и со многим трезвением предать памяти, что было во время брани, и потом по испытанному на себе сообщить и другим правила борьбы, и соделать для них победу удобнейшею, сказав наперед способы, как вести брань. Ибо иные и преодолели в себе страсти, может быть, долговременным строгим житием, но не знают способа победы, потому что, как в ночном сражении, не следовали они за ходом всего дела и ум их не познал в точности вражеских злоумышлений. Сие-то, изображая в образах, учинил Иисус Навин, когда войско ночью переходило Иордан, приказав из среды реки взять камни и вне реки сложить из них столп и написать, как перешли Иордан, означая сим, что глубокие помышления страстного жития должно делать явными и во всей ясности предавать их позору, а не утаивать по зависти сего знания от других, чтобы не один перешедший знал способ перехождения, но и намеревающиеся сделать то же удобно совершили сей переход по данному им уроку и опыт одних соделался наставлением для других. Но не видят сего наши учители, не слушают, когда говорят другие, смотрят же только на одно свое убеждение, и братиям, как наемникам, предписывают рабские службы, в том поставляя всю славу, чтобы начальствовать над бОльшим числом, и соревнуют в том, чтобы не меньше прочих, во время шествий своих, водить за собою невольников, показывая из себя более торгашей, нежели учителей. Глава 25. Ибо, когда почитают легким делом приказывать словом, хотя приказываемое и тяжело, а учить делом не соглашаются, тогда ясною для всех делают цель свою, что принимают на себя начальство сие, потому что стараются не пользу доставить приходящим, но исполнить свое удовольствие. Пусть же, если угодно, поучатся у Авимелеха и Гедеона, что не слово, а дело приводит подначальных к подражанию. Авимелех, нарубив беремя дров, понес и сказал: Еже видесте мя творяща, сотворите и вы (ср.: Суд. 9, 48), а Гедеон, ведя на общее дело, идет сам впереди и говорит: Мене смотрите, и такожде творите (Суд. 7, 17). И Апостол, который говорит: Требованию моему и сущым со мною послужисте руце мои сии (Деян. 20, 34), и Сам Спаситель, Который делает, а потом учит, кого не убедят учение делом почитать убедительнейшим учения словом? Но они смежают глаза для сих образцов, с высокомерием же предписывают, что должно делать. А когда, по-видимому, и знают нечто такое по слуху, тогда, подобно осуждаемым у Пророка за неопытность пастырям, носят мечь на мышце, почему, кроме мышцы, у них и око десное слепнет (ср.: Зах. 11, 17), потому что десная деятельность, по неразумию оставляемая в нерадении, вместе с собою угашает и светлость созерцания. Сему подвергаются те, которые строго и бесчеловечно наказывают, как скоро получают в руки власть налагать наказания: в них созерцательные помышления, принадлежащие к числу десных, вскоре угасают, а также деяния, будучи лишены созерцания, увядают, потому что не могут ни делать, ни видеть что-либо те, у кого не по бедре опоясан меч, а на мышце. При бедре же прикрепляют меч, которые Божиим словом пользуются против страстей своих. И носят его на мышце, у которых в руках власть наказывать чужие грехи. Глава 26. Так и аммонитянин Наас (что толкуется змий) угрожает прозорливому Израилю выколоть у всякого десное око его (см.: 1 Цар. 11, 2), чтобы никакое правое помышление возобладавшего им не руководило к правой деятельности, ибо знал, что сие бывает причиною великого успеха в поступающих от созерцания к деятельности, потому что у таковых содеянное делается невинным, будучи предусмотрено прозорливыми очами вЕдения. А что принимать начальство над другими свойственно людям легким, для которых у себя дома нет никакой выгоды, – это явствует из опыта, потому что вкусивший безмолвия, начавший сколько-нибудь упражняться в созерцании не согласится связать ум заботами о телесном и, отвлекши его от вЕдения, когда он большею частью парит превыспренно, обращать к делам земным. Но еще более явствует это из пресловутой оной притчи, которую Иоафам [1] предложил сихемлянам, говоря: Идуще идоша древа лесные помазати себе царя и рекоша к лозе виноградней: прииди, буди нам царь. И рече им лоза виноградная: еда оставлю плод мой благий, его же прослави Бог и человецы, и пойду владети древами (Суд. 9, 8–9, 11–13)? Когда, подобно сему, отказались и смоковница по своей сладости, и маслина по своей тучности, терн, дерево бесплодное и колючее, принял на себя начальство над ними, не имея тучности ни в себе самом, ни в деревах подчиненных, потому что дерева, требующие над ними настоятельства, притча назвала не садовыми, но лесными. А как виноградная лоза, смоковница и маслина отказались начальствовать над деревами лесными, увеселяясь более плодом своим, нежели начальническим саном, так усматривающие в себе какой-либо плод добродетели и ощущающие от сего пользу, хотя бы многие принуждали [2] к таковому начальству, отклоняют от себя честь, воздаваемую многими, предпочитая тому пользу свою. Глава 27. Что покушался терн в притче сделать с деревами, то случается и с людьми, составившими подобные договоры. Ибо или изыдет, как сказано, огнь из терния и пояст (Суд. 9, 15) дерева лесные, или изыдет огнь из дерев и пояст терние. Когда составляются бесполезные договоры, тогда необходимо последовать опасности как для подчинивших себя неопытному учителю, так и для самих принявших на себя начальство по невнимательности учащихся. Ибо и неопытность учителя губит учащихся, и нерадение учеников вводит в опасность учителя, особливо когда ученики ленятся по недостатку сведений у учителя. Ибо и от учителя не должно быть скрыто что-либо, способствующее исправлению подчиненных, и учащиеся обязаны не оставлять в небрежении ни одного из повелений учителя. И им ослушаться, и ему не обратить внимания на погрешающих – опасно и гибельно. Да не почитают дела сего предлогом к покою и наслаждению. Всего многотруднее начальствовать над душами. Надзирающие над бессловесными и скотами не встречают в стадах ни в чем противоречия, и потому нередко надзор над ними бывает благоуспешен. А настоятелям над людьми различие нравов и хитрость разума делают настоятельство весьма трудным, и приступающим к оному должно умастить себя как на многотрудный подвиг, чтобы и недостатки всех переносить со всяким терпением, и великодушно научать их тому, что сокрыто от них по неведению. Глава 28. Поэтому умывальницу во храме держат на себе волы, а свещник устроен был весь плотно вылитый и выточенный. И как свещник означал, что поставленный просвещать других должен быть во всех частях тверд, не иметь ничего легкого или пустого и что в нем должно быть сглажено все излишнее, что для взирающих не было бы полезно видеть в образце неукоризненного жития, так волы под умывальницею означали, что приступающий к делу подобного рода не должен отказываться от всего, что ни приблизится к нему, но носить и тяготы, и нечистоту низших, пока носить это безопасно. Ибо если будет соделывать чистыми деяния приходящих, то, конечно, необходимо и самому ему стать причастным некоторой нечистоты. Так и умывальница, очищая руки умывающего их, сама принимает в себя нечистоту его. И тому, кто рассуждает о страстях и в других истребляет подобные скверны, невозможно миновать того, чтобы не оскверниться, потому что самое памятование обыкновенно оскверняет мысль говорящего. И хотя не живыми красками напечатлевает образы срамного, однако же надолго сквернит ум, возмущая потоки слова нечистыми именованиями [3]. Да и настоятелю должно быть столько сведущим, чтобы ни один из замыслов врага не оставался ему неизвестным, и мог он порученным ему до подробности указать тайные ухищрения в борьбе, и, предсказывая злоумышления противника, без труда провозгласить им победу, и увенчанными извести с подвига. Но редко и нелегко сыскивается такой настоятель. Глава 29. Сие самое свидетельствует великий Павел, говоря: Не не разумеваем бо умышлений его (2 Кор. 2, 11). А чудный Иов, недоумевая о подобном сему, говорит: Кто открыет лице облечения его, в согбение же персей его кто внидет? Двери лица его кто отверзет? (Иов. 41, 4–5). И сие значит: не видно лица у него, потому что закрывает лукавство многими одеждами, уловляет обманчивою видимостию, а втайне коварно устрояет гибель. И чтобы не сопричислить и себя к не знающим свойств врага, Иов сказывает признаки его, как ясно знающий все его странности, и говорит: Очи же его видение денницы (Иов. 41, 9); утроба его щиты медяны (Иов. 41, 6). И сие говорит, обличая его злотворность, потому что, преобразуясь в образ денницы, ухищряется привлекать к себе взирающих на него, а щитами, которые внутри его, уготовляет смерть приближающимся. Да и притча дает уразуметь опасность дела, говоря: Разсецаяй дрова беду приимет в них: аще спадет сечиво (Еккл. 10, 9–10). Кто разбирает вещь в слове своем, и в том, что почитается соединенным, расторгает связь, и разделяет, что одно другому было совершенно чуждо, с намерением показать действительно доброе в почитаемом таковым, тот, если не оградит отовсюду слова, беду приемлет в слушающих, как скоро спадает сие ограждение со слова, подавая учащимся повод к соблазну. Глава 30. Так один из учеников Елисея, рубя дерева при Иордане, когда секира упала в реку, видя беду, воззвал к учителю: О, господине, и сие заемное (4 Цар. 6, 5). Сему подвергаются те, которые предпринимают учить понаслышке и не в состоянии бывают достичь цели, потому что говорят не по собственному уразумению. Когда в продолжение беседы уличаются, что сказали нечто противоречащее предположенному, тогда признаются в незнании, подвергаясь беде от употребленного слова. Потому и великий Елисей, ввергнув в глубину древо, сделал, что выплыло железо; и тем мысль, которую утратил ученик и которая почиталась сокрытою во глубине, Пророк уяснил и представил взору слушающих. Вот Иордан означает слово покаяния, ибо там совершалось Иоанном Крещение покаяния. Но кто слово о покаянии изрек неточно, обнаружением же сокровенной доброты заставил слушателей прийти в небрежение, тот поверг секиру в Иордан. Явно же, что явившееся древо вынесет секиру из глубины и заставит всплыть. Ибо прежде Креста слово о покаянии было сокрыто, потому и намеревавшийся сказать о нем что-либо был обличен, как отважившийся преждевременно, но после Креста оно для всех стало явным, как в свое время показанное древом. Глава 31. Говорю же сие, не то внушая, чтобы ни для кого не быть путеуказателем, и не возбраняя кого-либо из юных путеводить к богочестию, но советуя приобрести сперва навык к добродетели, соответственный величию дела, и не поспешно предаваться достижению цели, помышляя только о приятном – об услугах учеников и о доброй славе у внешних, опуская же из виду последующую за сим опасность, и прежде установления мира бранных оружий не переделывать в земледельческие орудия. Когда покорены все страсти, ниоткуда не беспокоят уже враги и оборонительных оружий не нужно употреблять в дело, тогда хорошо возделывать души других. А пока самовластвуют еще страсти, продолжается еще брань с мудрованием плоти, не должно отымать рук от оружия, но непрестанно надлежит иметь их под руками, чтобы злокозненные нашего упокоения не обратили в случай к нападению, не пленили нас без пролития крови. Ибо как доблестно подвизавшимся за добродетель и по великому смиренномудрию думающим, что еще не одержана победа, слово Писания подает такой совет: Раскуйте мечы своя на орала и копия своя на серпы (ср.: Ис. 2, 4), внушая им не нападать уже понапрасну на побежденных врагов, но для пользы многих душевные силы от бранного навыка обратить к возделанию тех, которые обилуют еще плодами порочных дел, так тем, которые, не пришедши в такое состояние, по неопытности или по неразумию принялись за дело, превышающее их силы, советует противное, говоря: Разсецыте рала ваша на мечи и серпы вашя на копия (Иоил. 3, 10). Глава 32. Ибо что нам пользы в земледелии, когда страна объята войною, которая препятствует воспользоваться произведениями земледелия, и оно доставит обилие скорее неприятелям, нежели трудившимся? Посему-то, может быть, и израильтянам, боровшимся еще в пустыне с разными народами, не дозволяет Бог иметь попечение о земледелии, чтобы не воспрепятствовало сие воинским упражнениям, а после покорения неприятелей советует заняться оным, говоря: "Егда же внидете в землю обетования, насадите в ней всяко древо (Лев. 19, 23) плодовитое, но прежде, нежели внидете, не насаждайте". Ибо в первом повелении подразумевалось и последнее; и сие справедливо, ибо насаждаемое прежде совершенства не бывает прочно, особливо когда желающие насаждать носятся еще непостоянным нравом. А порядок и последовательность, если в ином чем, то и в делах богочестия, имеют место и должны быть вводимы в постановления с самого начала. Ибо утратившие из виду то, что составляет начатки, и уловленные обольстительным после по необходимости убеждаются сообразоваться с последовательностию порядка. И как Иаков, увлекшись красотою Рахили, презирал немощь очей Лииных, однако же не бежал от труда по приобретении таковой добродетели, но исполни седмины сея (Быт. 29, 28), так и желающему законно устроиться в образе жизни должно не от конца возводиться к началу, но от начала с успехом простираться к совершенству. Глава 33. Ибо таким образом и сам достигнет желаемого, и подчиненных неукоризненно приведет к концу добродетели. Но многие, не приложив никакого труда, не совершив ни малого, ни большего дела богочестия, без рассуждения гонятся за именем, выказывая страшное омрачение ума, не признавая в этом опасности, и не только не отказываются, когда другие призывают их к делу, но, обходя закоулки, насильно влекут встречающихся, обещая всякую услугу, как составляющие договоры с наемниками о пище и одежде. А при такой любви к делу, когда хотят с толпою показываться на распутиях, покоиться, опираясь на руки сопроводников, и вполне выдержать лицо учителя, – как принявшие на себя такое лицедейство, чтобы не оставили их оказывающие им эту услугу, необходимо им и в удовольствие служащих сделать многое, и дать свободу их пожеланиям, подобно вознице, опустившему бразды и дозволившему коням бежать свободно, нестись по стремнинам и пропастям и ударяться обо все, что под ногами, потому что некому остановить и удержать беспорядочных стремлений. Глава 34. Но таковые да слышат, как блаженный Иезекииль оплакивает сожалеющего о доставляющих пищу наслаждению других и уступчивостию желаниям каждого сокровиществующих себе горе, ибо говорят: Горе сшивающым возглавийцы под всякий лакоть руки и сотворяющым покрывала над всякую главу всякаго возраста, еже развратити душы: горсти ради ячмене и ради укруха хлеба (Иез. 13, 18–19). Так и они, из подаяний собирая себе потребное для тела и довольствуясь как бы из лоскутьев собранными припасами, обязанных молиться или пророчествовать с открытою головою пристыжают покрывалами, мужественное состояние возложением покрывал обращая в женственное и губя души, которым не должно умирать. Им наипаче, покорившись Истинному Учителю Христу, надлежало из всех сил отказываться от попечения о других. Ибо ученикам Своим говорит Он: Вы же не нарицайтеся учителие (Мф. 23, 8). Если и Петру, и Иоанну, и всему лику Апостолов советует оставаться вдали от такого дела и почитать себя малыми для сего достоинства, то после сего кто же вообразит о себе, что он выше Апостолов, и себе присудит достоинство, которое возбранено было им? Или, может быть, Сказавший: Не нарицайтеся учителие – возбраняет не быть, а называться только учителями? Глава 35. Если же кто непроизвольно, потому что принял одного или двоих, принужден бывает начальствовать и над многими, то прежде всего пусть тщательно испытает себя, делом ли, паче нежели словом, способен он научить тому, что делать, представив жизнь свою в образец добродетели учащимся, так что списывающие с сего образца не умалят красоту добродетели безобразием погрешности против подлинника. Потом пусть знает, что о подчиненных не меньше он должен беспокоиться, чем и о себе, потому что как за себя, так и за них даст отчет, как скоро принял на себя спасение их. И для святых особым попечением было – учеников своих оставить не меньшими себя в добродетели и из прежнего состояния привести в состояние лучшее. Так апостол Павел Онисима из бежавшего раба соделал мучеником; Илия из землепашца приуготовил пророка Елисея; Моисей Иисуса паче всех украсил совершенствами; Илий достиг, что Самуил оказался даже выше его. Ибо если и старательность самих учеников содействовала им к приобретению добродетели, то главною виною их преуспеяния послужило то, что они встретили учителей, которые так прекрасно возмогли затлевшую искру усердия возжечь в большей силе, и она соделала их светоносными, отчего стали они устами Божиими, послужили людям сообщением им воли Божией, потому что слышали Сказавшего: Аще изведеши честное от недостойнаго, яко уста Моя будеши (Иер. 15, 19). Глава 36. А к чему способен учитель, внушает Бог Иезекиилю, научая, какими и из каких должен он уготовлять учеников, ибо говорит: Сыне человечь, возми себе плинфу и положи ю пред лицем твоим, и да напишеши на ней град Иерусалим (Иез. 4, 1), означая сим, что учитель делает ученика из брения святым храмом. Прекрасно сказано и сие: Положи ю пред лицем твоим. Ибо усовершение в ученике произойдет скорее, если будет он всегда в виду у учителя: частые напоминания о прекрасных образцах начертывают сходные подобия в душах не очень жестоких и упорных. Гиезий и Иуда оттого впали, один в хищение, а другой в предательство, что удалялись от очей учителя, а если бы каждый из них пребывал при уцеломудрившем его, то не согрешили бы они. А что учителю угрожает опасность от нерадения учеников, сие изобразил Бог в следующих за тем словах, сказав: И положиши сковраду железну между тобою и между градом, и будет стеною между тобою и между ним (Иез. 4, 3). Кто не хочет сам разделять наказания с предающимся нерадению, после того как сделал его из плинфы городом, тот должен напоминать ему о наказаниях, забываемых возвращающимися вспять из такового состояния, чтобы наказания сии, став стеною, отделяли невинного от виновного. Сие-то повелевая, Бог Иезекиилю говорит: Сыне человечь, во стража дах тя дому Израилеву и, если увидишь мечь грядущь, и не засвидетельствуешь им, и возмет от них чью-либо душу, от руки твоея взыщу (Иез. 33, 7, 3, 6, 8). |