предыдущая глава     К оглавлению     следующая глава

Глава 3

Что такое икона
Откровение в красках

Преподобный Иоанн Дамаскин сказал: «Икона – это то же Божественное Откровение, только написанное не буквами, а красками». Поэтому, прежде чем говорить о языке икон, нам нужно коснуться языка Библии, языка Священного Писания.

Святые Отцы утверждают, что в Священном Писании, как в Ветхом, так и в Новом Завете, все тексты многоплановы. В них содержатся, кроме буквального исторического смысла, еще другие пласты, другие смыслы: нравственно-назидательный, духовно-символический и так далее. Некоторые Отцы находят в них аналогический, возвышающий, эсхатологический (относящийся к будущим событиям), типологический (в котором отражается пророческое видение) и другие смыслы, которые превращают буквальные, исторические события и явления, описываемые в Библии, в цепь перспективных пророчеств.

Все Священное Писание подчинено единой цели – спасению человека. Библия – это указание пути от земли к Небу, пути человеческой души к Божеству. Задача Священного Писания и задача иконы – помочь человеку найти путь Богообщения, открыть перед ним мир духовный. Эта цель обусловила определенный, специфический язык как Писания, так и иконы. Из-за своей безграничной глубины, внутренней емкости смысла, Библия характеризуется особым языком: с одной стороны, этот язык предельно лаконичен, с другой – глубоко поэтичен. Здесь употребляются аллегории, символы, метафоры, метафорические образы; их расшифровка позволяет нам проникнуть в духовную сущность явлений, помогает увидеть лежащие за буквальным смыслом неведомые человеку духовные пласты. Некоторые Отцы говорили: «Сколько слов в Священном Писании, столько в нем и тайн».

Само Священное Писание представляет собой огромный, величественный, ослепительно-белоснежный айсберг, лишь вершина которого видна над поверхностью моря, а большая часть этой огромной ледяной горы находится в глубине океана, в бездне Божественных тайн. Язык же Священного Писания позволяет нам увидеть не только вершину «айсберга», но и представить те его очертания, которые скрыты от поверхностного взгляда.

Аллегорические толкования Библии существовали еще во времена, предшествовавшие Рождеству Христову. Иудейско-греческий философ Филон, рассказывая о жизни ферапевтов (иудейской общины наподобие монашеской), говорит о том, что у них было много книг, которые аллегорически толковали Священное Писание. Позже святые Отцы создали целую науку толкования Библии – экзегетику. Среди них: свв. Афанасий Великий, Григорий Богослов, Василий Великий, Ефрем Сирин, Климент Александрийский и многие другие. Язык Библии оказывает могущественное, непосредственное воздействие на душу человека: никакое переложение Библии, никакой пересказ не может передать ту внутреннюю энергию, то духовное величие, которое сокрыто в словах, излившихся из сердец пророков – сердец людей, находившихся под действием Духа Святаго. Всякий пересказ Библии становится уже обесцвеченным, прозаическим, обедненным, похожим на Священное Писание не более, чем тень человека может быть похожа на него самого.

Итак, язык Священного Писания – это особый язык, он дает возможность в видимых событиях прозревать духовное, невидимое, то, что позволяет соприкоснуться, сделаться соучастником другого эона – эона вечности.

Так же и у иконы есть свой условный язык. Перед иконой и Священным Писанием стоят одни и те же цели: через земное показать небесное, через вещественное – духовное; включить человека в другую – благодатную, стоящую вне земных ограничений и категорий жизнь, дать ему возможность соприкоснуться с вечностью, пережив ее в своем внутреннем, духовном, религиозном опыте.

Как складывалась икона? В чем ее отличие от картины? Картина – живописное изображение; она мимитична, то есть подражательна: в картине художник стремится зеркально отразить реалию и действительность – чем больше сходство, тем лучше считается картина. Но перед иконой стоит другая, более сложная задача – передать не столько внешний, сколько внутренний образ человека.

Святые Отцы утверждают, что существует невидимый, духовный образ человека – это как бы сама идея, софийное существование человека, его идеальное предназначение; иногда называют это внутренним логосом, живущим в человеке. И вот, перед иконой стоит задача передать внутренний образ, сохранив в то же время конкретность личности и событий. Сложный синтез картины мимитического (зеркального, подражательного) характера и символического образа, сочетание картины и иероглифа дали почву для создания мистического знакового языка христианской иконы. Святой Дионисий Ареопагит пишет о священных изображениях, что в них должно быть сходство и несходство. Сходство должно помогать человеку узнать в изображении первообраз, а несходство подчеркивает: первообраз не может быть выражен портретно, но через определенный язык с ним можно соприкоснуться, возвести к нему ум и сердце, реально почувствовать его. Поэтому икона всегда условна: икона – это не портрет, икона – это символ небесного; икона – это обнаружение проявления действия духовного мира в нашем земном бытии, в наших земных реалиях.

Как мы знаем, христианское богословие, богословие Восточной Церкви сочетает в себе катафатику и апофатику. Катафатичность – это возведение ума от низшего к высшему через подобие и через аналогии, а апофатичность – отрицательное богословие; оно подчеркивает, что Божество невыразимо и неизреченно, что Бог, присутствуя во всем, Сам – выше всего. В иконе отразились эти два аспекта богословия – катафатика и апофатика. Икона, являя нам реалию духовного, в то же время говорит, что сам первообраз намного выше любого его изображения.

В иконе мы имеем дело не с простым метафорическим мышлением, но с мышлением символическим, а символ всегда устойчив. Знаково-метафорические образы могут меняться, а символ обладает определенной кафоличностью, устойчивостью, поэтому-то иконы, написанные по канонам Православной Церкви, всегда, где бы они ни находились, узнаются верующим человеком.

Если говорить о различных школах иконописи, то здесь можно привести сравнение со многими диалектами одного языка. Нельзя говорить о философии иконы, но можно говорить о ее богословии, богословии – не как абстрактном мышлении, а как внутреннем религиозном опыте. Икона – это воплощение мистического опыта всей Восточной Православной Церкви. Иногда икону относят к византийскому искусству – это неверно, неточно, это очень условно. Кроме огромного региона Восточной Римской Империи, к православному миру Востока нужно отнести и другие области, например: Закавказье, западную часть Персии, где одно время процветало христианство, Сирию и так далее. Кроме того, православная икона впитала, вобрала в себя традиции Александрии и Египта, но оттуда она взяла еще только сырой материал – нужно было его воцерковить, переосмыслить, исправить, одухотворить.

предыдущая глава     К оглавлению     следующая глава