предыдущая глава К оглавлению следующая глава Лекция 5Классификация редакций Нового ЗаветаЕсть более пяти тысяч древних новозаветных рукописей. И в этих пяти тысячах рукописей множество разночтений. Предпринимались неоднократные попытки распределить их по семействам. Как это делается? Выделяются схожие чтения в разных рукописях, причем делается это не на примере какого-либо одного Евангелия, а на примере всего евангельского корпуса. Вот есть в одной рукописи некий список новозаветных книг, скажем, в Синайском кодексе весь новозаветный список, или в другом каком-то кодексе - и сравнивается текст с другими рукописями. Рукопись с наибольшим числом сходств попадает в то же семейство, что и Синайский кодекс. Условно выделили четыре семейства этих редакций. Вот традиционная классификация (хотя бы какое-то представление о ней нужно иметь).
Здесь возникает проблема, тупиковая для протестантов. И выход из этого тупика ищут порой запрещенными способами. Фактически они сами себя загнали в тупик: они отвергают церковное Предание - понятие Церкви для них непостижимо, потеряв его с Лютером (или может быть даже раньше, так как Лютер - это реакция на католическое учение о Церкви, которое само по себе порочно), они встречают на своем пути тупик за тупиком и, можно сказать с определенностью, никогда не выберутся из них. Пять тысяч рукописей - сколько разночтений? Приблизительно в Новом Завете много тысяч смысловых разночтений, рассеянных по этим рукописям. Вот мы находим одну, другую, ... пятитысячную рукопись - смотрим текст Нового Завета (греческий, конечно, это я говорю пока только о греческих рукописях) и видим бездну разночтений, которым нет конца. И какой же текст принять, какой текст написали Евангелисты? - ломает голову протестант, и бьется над этой проблемой не одно поколение западных исследователей. Дело осложняется выбором семьи. Какую из 4 семей, по которым рассеяна масса рукописей, выбрать? Вот, равноапостольные Кирилл и Мефодий выбрали Византийскую семью, а что выбрать разумным протестантам? Они давно отказались от Византийской семьи и следуют некой каше из рукописей, составляют свои, так называемые "критические тексты". Но они сами видят, что чем древнее рукопись, тем точнее она должна, казалось бы, отображать первоначальный текст. Если взять рукопись III века, какой-нибудь папирус, то может именно он донес до нас истинный текст, который не поврежден? Но они сами понимают при этом (на примере какой-нибудь античной литературы), что как раз в первые годы бытия текста, не ставши еще привычным для всех, он претерпевает массу изменений, когда этим текстом еще не так дорожат. Когда проходит какое-то время, текст начинает устраиваться и тогда уже перестает так сильно и бурно меняться. Значит, даже рукопись III века не гарантирует от того, что там текст Матфея, Марка, Луки и Иоанна не "передернут". Что же делать бедным протестантам - и вот они мучаются и создают мощнейшие аппараты, которые покажут, что эта буква меняется так-то и так-то, это слово так-то (5 тысяч рукописей просмотрели), но из каких-то дополнительных соображений надо выбрать вот именно эту редакцию в данном месте, скажем, из этого кодекса, а в другом месте совсем даже из другой семьи рукописей. И вот получается такая мощнейшая каша. Вот наши многие студенты закупили, я знаю, издание Nestle Aland-a, которое распространяется в Библейском обществе. Около храма Живоначальной Троицы, есть Библейское общество, и там такое критическое издание Нового Завета продается: полстранички текста, а полстранички вариантов. На каждое вхождение слова есть множество вариантов - что же делать? И эта наука приводит к тому (именно она), что Слово Божье уходит из жизни Западной церкви. Как это показать? А очень просто - чем дальше, тем труднее бывает согласиться с любой вариацией текста. И чем дальше, тем больше появляется версий насчет вот этого отрывка и его подлинности, вот этого слова, вот этого чтения… И не будет никогда этому конца. Вот это желтенькое издание Nestle Aland-a, критическое (одним из редакторов которого является Мецгер, упоминаемый выше американец) являет собой текст искусственный. Нет ни одной рукописи на свете, которая в точности бы соответствовала этому тексту. Конечно, все эти многотысячные разночтения не меняют основного смысла Нового Завета. Глубинный смысл каждого места остается тем же самым, но оттенок порою им удается изменить. Я сейчас не буду этого показывать, но это действительно так. Чем драгоценно издание Textus Receptus? Этот греческий печатный текст соответствует конкретному рукописному материалу - достаточно древней рукописи (но с точки зрения протестантов недостаточно древней), относящейся к четвертой семье Кини, к Византийской группе текстов, греческий текст которой использовался единой Церковью. Мы переходим к самому главному, что я хотел до вас донести, чтобы вы поняли как принцип. Для того чтобы разобраться, какой же должен быть текст - не обойтись без церковного Предания. Представьте себе, что в молитве "Отче наш" мы переставим первые два слова и прочтем в церкви "Наш Отче". Что будет со всеми вами, если я так прочту. Вы сразу эту ошибку заметите - все без исключения, и скажете: "Чего это он? "Отче наш" не знает?" Но это место, которое все знают наизусть. Не все мы знаем наизусть Евангелие, наше, синодальное или елизаветинскую Библию. Правда, такие люди, которые учили и знали наизусть тексты, всегда в Церкви были. Во-вторых, Дух Святой, Который живет в Церкви и в служителях ее и действует в Таинствах ее, силою Которого совершается Божественная Евхаристия, за которой читается Слово Божие, этот Дух Святый, конечно же, гарантирует сохранение Евангельского текста. Но гарантирует не талмудически, с точностью до буквы. Это мы видим на примере множества разночтений. Эти разночтения ходили в Церкви - это же тоже лекционарии, так называемое собрание текстов для богослужебного употребления. Евангелия - лекционарии тоже расходятся друг с другом, но эти расхождения несущественны. Итак, протестантская наука обречена на тупик. Она полезна, так как стимулирует изучение текста. То изучение текста, которое всегда на Руси не было в чести. Может быть потому, что было благоговейное отношение к тексту, которое мешало как бы изучать его. Изучение такое возможно - почему бы не посмотреть, какие есть разночтения во всех этих уважаемых рукописях. Почему бы не вывести для себя какие-то полезные следствия из того текста, из другого. Но только делать это в Церкви, опираясь на Церковное Предание; без Предания все дробится. В одном только Библейском обществе есть две школы толкования. Одна школа, одна ветвь опирается на это "Критическое" издание (мешанину), а другая, английская, опирается, например, на Textus Receptus. Единства нет. Теперь перейдем к изданиям греческого текста. Печатные издания Библии и, естественно, Нового Завета начинаются с Иоанна Гутенберга. Он жил в XV веке за сто лет до Ивана Федорова и напечатал первую книгу. Эта книга была Вульгата, латинский перевод Священного Писания. Первая на Земле печатная книга была, конечно же, Слово Божие. Я поговорю только о греческом тексте, об изданиях на языке первоисточника. Подготовку печатного текста совершил Эразм Роттердамский, современник Мартина Лютера и его оппонент. В 1516 году он подготовил по двум, не вполне исправленным, как считают протестанты, позднесредневековым рукописям свой текст, текст из семейства типа Коине. Это издание греческого текста Библии, в продолжении последующих XVI-XVII веков подвергалось лишь незначительным изменениям. Оно имело колоссальный успех. По-видимому, все это не случайно. Мы находим в этом западном реформаторском издании греческого текста предшественника нашего церковнославянского перевода (западный перевод сделан с рукописей, восходящих к этой же семье, только Эразм Роттердамский делал перевод с двух рукописей, а с каких рукописей делали перевод Кирилл и Мефодий мы не знаем). Этот текст господствовал, кстати говоря, и в среде протестантской. Именно с него делал свой немецкий перевод Лютер. И английский перевод так же восходит к этому семейству. В этом ощущается некий Промысел, который обеспечивает для наших Церквей невольный залог единства. Единства и общения Евхаристии между нашей Церковью и Западной нет, а тексты наши восходят к одной редакции Нового Завета. Далее была предпринята попытка некоторой критической работы, и некий испанский кардинал Хименес приступил к подготовке печатного издания Библии на нескольких языках: еврейском, греческом и латинском. Это издание получило странное название "Полиглота" - из-за многих языков. По имени испанского города, древнее название которого Комплютум, это издание получило название Комплютенская Полиглота. Это приблизительно то же время, начало XVI века - 1514 год. С каких рукописей делался набор греческого текста этой Полиглоты точно не известно, но издатели опирались на издание Эразма Роттердамского (1516 г. - Эразмовское, а это несколько раньше, 1514 г. - у них была борьба, кто раньше издаст). В XVI веке появились еще несколько изданий греческого текста. Парижский издатель Робер Эстьен подготовил по Эразму Роттердамскому (заменяя только в некоторых случаях чтения из Эразма на чтения из Полиглоты) свое издание. Это уже середина XVI века. Затем издания продолжались. Наконец, братья Эльзивиры уже в начале XVII века, начиная с 1624 года в Лейдене продолжили издание греческого текста. И ко второму изданию они предпослали такое предисловие: "Итак, ты имеешь теперь всеми признанный текст, в котором мы не даем ничего измененного или поврежденного". Если выделить отсюда латинский оборот Textus Receptus, то получим то наименование, о котором шла речь. Это голландское издание (Лейден - город голландский) получило название, которым обозначается форма печатного греческого текста, происходящая от семейства Коине, впервые засвидетельствованная изданием Эразма, и окончательно установившаяся изданием братьев Эльзивиров. Итак, начались попытки критической работы. Этот критический период начался потому, что в корне западного христианства лежит отказ от Предания Церкви. Когда это Предание игнорируется, то абсолютно не на что опереться в этом море разночтений. И авторитет этого признанного текста (Textus Receptus) является в какой-то мере предметом веры. Этот западный вариант, восходящий к Эразму Роттердамскому и братьям Эльзивирам, родственен нашему славянскому тексту и синодальному варианту, сделанному с греческого Textus Receptus. Textus Receptus прожил на западе до потрясений конца XVIII века. В конце этого злосчастного XVIII века, в 1774-1775 годах Иоганн Грисбах, используя случайные результаты всех накопившихся исследований (к этому времени уже была классификация по 4-м семействам рукописей), опубликовал в качестве основного греческого текста уже не Textus Receptus, а реконструкцию. Впервые появилось издание не какого-то цельного рукописного материала (пусть позднего), а уже реконструкция - искусственно понадерганные из разных мест чтения. Далее этим занимались (уже в XIX веке) немец Карл Лахман, знаменитый Константин фон Тишендорф - открыватель Синайской рукописи (собственно он ее не открыл, и даже толком заняться не мог), который подарил ее Александру Третьему. Это 1872 год. Они (Лахман и Тишендорф) вслед за Грисбахом занимались реконструкцией, как они считали, ранней редакции (у них в руках был Синайский кодекс IV века). И далее несть конца этим критическим изданиям. В XX веке популярностью на Западе пользовался критический греческий текст, впервые опубликованный немецким ученым Нестле в 1898 году. К 1963 году вышло 25-е издание, и сейчас уже есть 26-е. Первоначально этот текст (подчеркиваю, что это реконструкция) предназначался для учебных целей в протестантских школах. Издание Нестле подытожило новозаветную протестантскую текстологию XIX века. Там удачное расположение критического аппарата: каждое слово имеет в сноске указания, в каких рукописях какие есть разночтения. Следующий немецкий исследователь Аланд издал 26-е издание этого критического текста Нестле. Собственно Библейское общество распространяет именно этот текст, только все же они продолжают его "ковырять" немного, и немного улучшили там критический аппарат (на полстраницы идет реконструированный греческий текст, а внизу указано, какие рукописи какие имеют разночтения). Они считают, что чем больше они укажут древних разночтений, тем яснее будет чтение. Пользоваться этим удобно - сразу видно, где какие разночтения, но при этом они из этого своего издания исключили варианты, относящиеся к Textus Receptus. То есть разночтения, которые есть в Textus Receptus не учитываются, во всяком случае, несколько таких мест я нашел. Теперь весь протестантский западный мир пользуется изданием Нестле-Аланда. Сейчас они уже подготовили несколько изданий с этим двойным названием (к этой работе подключаются и американцы). Эти исследователи считают, что этот труд является некоторым архетипом и синтезом нескольких семейств, существовавших в конце II века: первоначальный текст распался, все его в своих церквях "курочили" (Мы называли семейства: Александрийская церковь, Западная церковь, Антиохийская церковь (Коине), и Кесарийская), потому что сложилась "ортодоксия" (как говорят протестанты) - в угоду этой Большой церкви Слово Божие коверкали на свой лад. Это я очень грубо рисую кредо протестантской науки. Поэтому Нестле-Аланд, продираясь сквозь эту чащобу, сделал реконструкцию, которая возвращает к архетипу. Протестанты имеют смелость утверждать, что так сохранился Новый Завет к концу II века. Я специально утрирую, чтобы вы почувствовали неприятие к этой работе по существу. Но не дай Бог после моих слов вам быть обскурантами и перестать замечать положительное в этой работе. А положительное действительно существует: планомерное, по-немецки дотошное изучение материала (в каком-то смысле даже подвижническое). Это в этой работе драгоценно. Материал стоит того, чтобы его изучать до бесконечности - многообразный рукописный материал. Таким образом, в этом издании предлагается текст (я об этом говорил неоднократно) не засвидетельствованный в своей целостности ни одним списком. Они сами уже не знают, что с этим делать - нет ни одной рукописи, которая подтверждала бы Нестле-Аланда. Ищут альтернативу - издание отдельных списков, т.е. издание тех списков, которые сильно различаются. Для того чтобы был текст, восходящий хоть к какой-нибудь рукописи, издают параллельно тексты для выявления отличий. Не всю эту кашу, которая не восходит ни к одной рукописи, а издают несколько рукописей, которые наиболее ярким образом различаются (по тексту, конечно, а не по существу. По существу все об одном и том же говорят). Издают так, чтобы выделить основное. Итак, они теперь уже должны двигаться назад. Сначала они "наковыряли" почти все разночтения, а теперь, чтобы так не дробиться выделяют только основное. Но для них все это не будет иметь никогда ни конца, ни края. Вопрос: какой вариант греческого текста содержит греко-латинский Новый Завет, продающийся в Библейском обществе? Ответ: не видел книжку, не могу сказать. Как это ни странно - они, по моему, продавали Textus Receptus. Вопрос: Джон Мак-Дауэлл в книге "Иисус" говорит, что в 5 тысячах рукописей Нового Завета очень мало разночтений. Ответ: он говорит вещь справедливую, но не с точки зрения текстолога. С точки зрения текстолога даже какая-либо другая форма слова - однокоренная, грамматическая - уже есть разночтение. И немцы могут трудиться над этим из века в век. Им можно памятник поставить. Ведь даже самый знаменитый этимологический словарь русского языка издан немцем Фасмером. Такой работой они готовы заниматься во всей культуре - европейской и другой - работой неблагодарной и кропотливой, которая требует точности и внимательности. А с точки зрения существа - принципиальных, смысловых разночтений нет. |