О благодарности и о том, в чем суть христианских взаимоотношений между людьми, наша беседа с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином.
— Владыка, в нашей редакционной почте есть несколько вопросов о благодарности. Вот один из них: «С одной стороны, это нормально, когда ты благодаришь человека, оказавшего тебе услугу или предложившего помощь. Но, с другой стороны, полезно ли это для того, кого благодарят?».
— Честно говоря, этот вопрос звучит для меня странно. Благодарность — это абсолютно естественное человеческое чувство. И думать о том, что наша благодарность может повредить кому-то, совершенно неправильно. У всякого нормального человека это должно быть буквально на кончике языка: слова благодарности нужно говорить сразу же. Любому, кто чем-то тебе помог, что-то доброе сделал для тебя, пусть даже добросовестно выполнил свои профессиональные обязанности, будь это врач, учитель, милиционер — кто угодно.
— А как относиться к подаркам, стоит ли их дарить — тем же врачам, учителям? Можно ли так благодарить? Ведь иногда это можно истолковать как коррупционную составляющую… Поэтому, я знаю, многих людей волнует этот вопрос.
— Я говорил о благодарности словесной. Но если имеются в виду подарки, то здесь достаточно тонкая грань. Например, на первое сентября дети идут в школу с цветами — это «коррупционная составляющая»? Или человеку сделали тяжелую операцию, он выздоровел, пришел к врачу и принес, скажем, коробку конфет или что-то другое? Если врач не заставлял пациента, ничего от него не требовал, не ставил условий? Я думаю, что если есть желание и какие-то возможности, это вполне можно сделать. Но, конечно, когда у человека требуют «благодарности», подарков или денег —это коррупция. Вот к этому надо относиться совершенно безжалостно.
— Следующий вопрос — уже со стороны того, кто эту благодарность принимает. Марина спрашивает: «По-христиански ли ожидать благодарности? Почему-то задевает, когда не благодарят и воспринимают твою помощь как должное…».
— Абсолютно не по-христиански ожидать благодарности и обижаться на то, что ее нет. Вообще, суть христианства можно выразить в нескольких словах: я должен всем всё, мне никто ничего не должен. Вот смысл наших христианских взаимоотношений с людьми. Я должен всё — отдавать всего себя, свое время, свои силы, свое здоровье, свою любовь, свое внимание. Но я ни от кого этого не требую. Я радуюсь, когда что-то получаю, благодарю Бога, благодарю тех людей, которые сделали мне добро. Но ни от кого, никогда, ничего не требую и не ожидаю.
Прежде всего — общаться по-доброму
— Еще один вопрос о взаимоотношениях с людьми. «Надо ли поздравлять человека неверующего, но крещеного, с нашими христианскими праздниками? Например, моя свекровь не всегда на это реагирует доброжелательно, и мне бывает неприятно. Фотиния».
— Даже через «неприятно» можно поздравить с праздником, скажем, на Рождество, на Троицу, на день ангела. Но делать это надо максимально по-доброму, искренне, с улыбкой. Надо пробовать. Тут очень многое зависит вообще от отношений в семье. Иногда бывает так, что, с чем бы ты ни поздравил, что бы ни сказал, это воспринимается в штыки. Но тут виноват не праздник, не христианство, а какие-то другие вещи. Здесь надо подумать, как отношения со свекровью сделать более близкими, добрыми, семейными.
— Спасибо, Владыка. Еще к нам пришли вопросы как бы в продолжение тех тем, которые мы затрагивали недавно. Один из них касается отношений крестных и крестников. Свою ситуацию подробно описывает Мария: «Уважаемый Владыка! Десять лет назад мои друзья пригласили меня в крестные к своему сыну. Они не были людьми воцерковленными, но какая-то тяга к Богу у них наблюдалась. И мне они сказали: "Хотим, чтобы ты реально помогла нашему сыну прийти к вере". Я была так счастлива! Но идет время. Родители моего крестника не проявляют никакого желания, чтобы их сын воцерковлялся, и сами в Церковь не идут. Я прихожу к ним в гости, общаюсь с мальчиком, но заговорить с ним о вере у меня не получается: я чувствую, что никто здесь этого не ждет, и понимаю, что могу вызвать раздражение. Когда я подарила мальчику на день рождения "Детскую Библию", мама сказала ему: "Тетя Маша тебе сказки подарила с картинками". Единственное, что я делаю беспрепятственно — молюсь, чтобы мой крестник пришел все же к вере и Церкви. Как Вы считаете: есть ли в описанной ситуации моя вина, за которую я буду отвечать на Страшном Суде? Может быть, я должна махнуть рукой на нормы общения, прийти и решительно заговорить с ребенком о Христе, потребовать от его родителей прихода в Церковь? Но вряд ли я могу воздействовать на ребенка вопреки воле его родителей. Как же мне быть?»
— В письме уважаемой Марии я бы отметил некую повышенную щепетильность. Мне кажется, надо просто продолжать по-доброму общаться с крестником и его родителями, все же делая иногда попытки говорить с ними о Боге, о Церкви. Хотя, конечно, не так, как она пишет: «плюнуть на все нормы, махнуть рукой на приличия»… Надо пытаться — но спокойно, мягко, без крайностей: «всё или ничего!». Надо исполнять свой долг крестной, а дальше — как пойдет. Если при таком отношении родители не захотят продолжать общение, вины крестной здесь не будет. И потом, пройдет время, мальчик вырастет, и, может быть, общение с ним станет более близким, уже без участия родителей. Вполне возможно, что крестной удастся что-то донести до его сознания, до его сердца. К сожалению, подобные ситуации сегодня часто встречаются. Хорошо, что Мария переживает об этом и не оставляет своих усилий.
Нельзя требовать от духовника чуда
— И еще вопрос в продолжение темы старчества. Сейчас лето, сезон отпусков — время, когда многие люди ездят в паломничество. С этим связан вопрос Галины: «Многие мои знакомые хотели ли бы попасть к старцу: у кого-то большие проблемы в семье, у кого-то тяжелые болезни. Хочется получить совет и чтобы кто-то помолился за тебя сильной молитвой. Как таким людям получить помощь? И как отличить настоящего старца от ненастоящего?».
— Прежде всего, я хочу повторить, что я не сторонник поездок к старцам, тем более организованными группами. Старчество — это особое служение в монастыре, старец — это духовник монашествующих, братии или сестер. Ну а поскольку наши монастыри часто посещают паломники, то к старцам иногда обращаются и люди обычные, мирские. Это давняя традиция, ее расцвет пришелся на вторую половину XIX века, когда вошло в силу оптинское старчество.
Действительно, многие люди хотят обратиться к старцу как к человеку духовно опытному, который может дать совет и научить молиться. Но там, где есть некое массовое движение, часто возникают и всякого рода легенды, преувеличения, слухи. Особенно это характерно для нашего времени всеобщей коммерциализации. И сегодня есть люди, которые, пропагандируя «старчество» и организуя поездки к «старцам», просто воспитывают потребителей для своего бизнеса. Хорошо, если они действительно возят паломников к каким-то опытным людям в монастырях. Надо только иметь в виду, что нашим монастырям (за исключением нескольких, таких как Псково-Печерский монастырь, Троице-Сергиева, Почаевская Лавры) в среднем около двадцати лет. Это совершенно недостаточный срок для того, чтобы там воспитались такие светильники духа, какими были преподобные старцы оптинские, или валаамские, или Зосимовой пустыни до революции. Одно это уже должно вызывать осторожность. К сожалению, и некоторые монашествующие ведутся на этот спрос, начинают подыгрывать и выдумывать какие-то «особые чинопоследования», которых на самом деле нет, или они упоминались только в старинных требниках…
Как людям получить помощь? Любой священник, законно рукоположенный, может помочь духовно ищущему человеку. Обычный приходской священник может и исповедовать, и дать совет, и помолиться. Потому что на каждом священнике почивает дар Божественной благодати, о которой во время хиротонии говорится, что она «немощная врачует и оскудевающее восполняет». То есть Божественная благодать преображает обычного человека в священника, который имеет власть «вязать и решить», полученную им от апостолов и их преемников.
Вообще, общение человека с духовником — неважно, приходской это священник или какой-то известный старец из монастыря,— не имеет ничего общего с тем, как это бывает в таких поездках. Например, человек приехал с группой экскурсантов, его помазали маслицем, дали просфорочку,— и он поехал домой, думая, что он что-то от этого получил. Но это даже не профанация — это очень неприятный обман, в котором лучше не участвовать.
Другое дело, если вам известен, допустим, по рекомендации священника или близких людей, духовно опытный человек, и вы хотите к нему приехать, пообщаться, исповедоваться. Пожалуйста, поезжайте — но без всяких завышенных ожиданий, без надежд на то, что «он что-то мне сделает, и все в моей жизни вмиг изменится: я стану довольным, счастливым, богатым и т.д.». Нельзя требовать от духовника чуда — тем более чуда на потоке, «на конвейере». Но ведь именно этого и ожидают те, кто ездит к старцам группами, автобусами: «Вот мы приехали к старцу, и он сейчас каждому из нас скажет что-то прозорливое». То есть мы требуем чуда, повторенного сорок раз. А там еще один автобус стоит, и вчера было три автобуса, и завтра будет еще пять… Это не имеет никакого отношения ни к христианству, ни к духовной жизни, и стремиться к этому не надо.
— А как отличить настоящего старца от ненастоящего?
— Наверное, самый точный критерий — если вы назовете человека старцем, а он вас выгонит. Это говорит о его здравом смысле. Отец Кирилл (Павлов), которого без всякого преувеличения можно назвать старцем последних времен, никогда не соглашался с таким наименованием и говорил: «Старики у нас есть, а старцев нет». И это абсолютно правильно. Потому что не может человек в здравом уме и в правильном духовном устроении сказать о себе: «Я старец». А от того, кто так себя представляет, надо бежать без оглядки.
— Может быть, тогда лучше просто ехать к святыне?
— Да, это замечательно. Есть много дивных мест, посещение которых, правильно организованное с духовной точки зрения, дает человеку как бы заряд внутренней силы — для того чтобы жить, подвизаться, нести свой крест с терпением. Посещение места подвига святых, подвижников благочестия, пусть даже живших десятилетия и столетия назад, очень благотворно действует на человеческую душу.