Священномученик Герман, в миру Николай Васильевич Косолапов, родился в 1882 году в Саратове в семье учителя Василия Васильевича Косолапова, происходившего из купцов; мать будущего епископа Вера Гавриловна, урожденная Наватина, была дворянкой. Николай родился четвертым в этой семье, потом у него появились еще младшие брат и сестра.

Николай Косолапов успешно окончил Первую саратовскую мужскую гимназию. Ко времени ранней юности относится его близкое знакомство со святителем Гермогеном (Долганёвым), тогда епископом Вольским, викарием Саратовской епархии. Под влиянием владыки, ставшего для него и духовником, и наставником, и ближайшим старшим другом, молодой человек решает поступить в Санкт-Петербургскую духовную академию. Это непросто, поскольку он — выпускник светского учебного заведения, и экзамены в духовную академию требуют большой самостоятельной подготовки. Недобрав 1/12 балла, Николай остается «за бортом», но, судя по его переписке с владыкой Гермогеном, не падает духом и не отказывается своей цели — получить духовное образование и принять монашеский постриг. Благодаря заступничеству епископа Сергия (Страгородского), на тот момент ректора СПбДА, его все же принимают в число студентов академии. «Я совершенно сжился с Академией, и домой меня почти не тянет — так здесь спокойно и хорошо; после всех тех волнений, которые пережил я дома, мне кажется Академия тихим пристанищем и успокоением для моей души», — писал он духовному отцу — владыке Гермогену. Летом, в каникулы, Николай приезжал в родной Саратов и нередко жил в летней загородной архиерейской резиденции — в Свято-Алексиевском скиту Спасо-Преображенского мужского монастыря (сейчас это Свято-Алексиевский женский монастырь Саратова). 5 января 1905 года юноша вновь обращается к епископу Гермогену: «Ваше Преосвященство, глубокоуважаемый и дорогой Владыко! В субботу мое пострижение: прошу Ваших молитв и благословения. Если к Вам обратятся родные, то покорнейше прошу Вас не оставить их без утешения; в особенности мать: она, кажется, до сих пор не может помириться с мыслью, что я буду монахом…».

14 января 1905 года монах Герман был рукоположен во иеродиакона, а 29 января 1906 года — во иеромонаха. В 1906 году он окончил Санкт-Петербургскую духовную академию со званием кандидата богословия. 30 сентября 1906 года указом Святейшего Синода иеромонах Герман был назначен помощником смотрителя Сарапульского духовного училища. Затем, хлопотами епископа Гермогена, его перевели в Саратовскую епархию, где он исполнял должность помощника смотрителя Камышинского духовного училища, а затем — смотрителя Петровского училища. 2 августа 1911 года отец Герман был назначен Синодом смотрителем Обоянского духовного училища Курской епархии с возведением в сан архимандрита. 30 апреля 1916 года архимандрит Герман стал ректором Владимирской духовной семинарии, которую возглавлял вплоть до ее упразднения в декабре 1917 года. В январе 1918 года архимандрит Герман был наречен епископом Вольским, викарием Саратовской епархии; в феврале того же года епископом Досифеем (Протопоповым), викарным епископом Петровским Дамианом (Говоровым) и епископом Уральским Тихоном (Оболенским) хиротонисан во епископа Вольского.

«У него была всегда одна дорога — в храм, где он совершал богослужения для верующих и в своих проповедях излагал только чистые истины Христова учения, призывая всех к миру, любви, осуществлению в жизни правды Божией, смирению, терпению и прочим христианским добродетелям. Все это было вполне естественно, так как и сам епископ Герман представляет образец архиерея кроткого, тихого, глубоко верующего. По этой причине и служение его производило всегда на всех глубоко умиротворяющее влияние. При всех изменениях условий своего материального положения, связанных с преобразованием социальной жизни по принципам Советской власти, он не проявлял не только раздражения, но и недовольства. Перестали, например, отпускать ему лошадей городских, он по-прежнему неопустительно ходит пешком к богослужению с прежним благодушным настроением; прекратили выдачу ассигнованных городом на его содержание денежных средств, он не протестует; когда, после белоармейского мятежа, пошли самые невероятные слухи о жестоких намерениях по отношению к гражданам вступающих в город красноармейцев, он безвыходно остается в городе, непрерывно служит в храме, всех утешает, ободряет, рассеивая неизвестно кем пущенные дикие слухи; когда красноармейцы пришли к нему с обыском, не обнаружившим ничего в его квартире предосудительного, он угощал производивших обыск своим обедом и получил разрешение производить в крестовой церкви колокольный звон к богослужению, хотя в то время для других церквей это не допускалось», — так напишут впоследствии прихожане в коллективном письме, защищая своего архипастыря от богоборческой власти.

Летом 1918 года викарный Вольский епископ перемещается в Саратов — он должен заменить епископа Досифея, который участвует в работе Поместного Собора. В начале августа большевистские газеты сообщают о казни «бывшего царя» Николая Александровича Романова (скрывая притом убийство его семьи и приближенных). 4 августа 1918 года настоятель саратовского Серафимовского храма, известный миссионер и публицист консервативного толка священник Михаил Платонов совершает молитвенное поминовение убиенного государя. В своей проповеди он говорит о страшном преступлении, напоминая о словах из Первой Книги Паралипоменон: Не прикасайтеся к помазанным Моим (1 Пар. 16, 22). 7 августа 1918 года в газете «Известия Саратовского Совета» появляется короткая ядовитая заметка «Проповедь святого отца»: автор призывает советскую власть «обратить внимание на это безобразие и принять меры».

И власть приняла свои меры — священник Михаил Платонов был арестован. Епископ Герман не мог не вмешаться в эту ситуацию — так же, как и епархиальный совет, возглавляемый
протоиереем Алексием Хитровым. С благословения епископа совет принимает решение об интердикте — временном (до предполагаемого освобождения настоятеля) запрете на совершение богослужений в Серафимовском храме. Члену совета Петру Львову поручается выяснить, в чем обвиняют отца Михаила и каким образом можно ему помочь. На просьбу прихожан Серафимовской церкви разрешить службы и дать вместо отца Михаила другого священника епископ Герман отвечает категорическим отказом: «Приходу Серафимовской церкви необходимо принять все меры к освобождению своего пастыря. Если пастырь не жалеет себя ради паствы, то и паства должна самоотверженно защищать своего духовного отца». Владыка Герман смягчил свою позицию и разрешил богослужения в Серафимовском храме лишь после того, как благочинный, протоиерей Константин Соловьёв, своим рапортом заверил его, что уполномоченные прихода принимают все возможные меры, добиваясь от властей освобождения настоятеля. Тем не менее власть увидела в решении епископа намеренную провокацию «с целью вызвать на религиозной почве выступление против Советской власти» (из постановления следственной комиссии Саратовского ревтрибунала). 18 сентября 1918 года владыка Герман был арестован вместе с группой членов епархиального совета. Власть задумала показательный открытый процесс «над контрреволюционными попами». Главными обвиняемыми на этом процессе стали епископ Герман и священник Михаил Платонов. Заседания проходили в самом большом зале Саратова — в консерватории. Подробнее об этом судебном процессе — в жизнеописании священномученика Михаила Платонова, также помещенном в этой книге.

И на следствии, и на суде владыка Герман категорически отвергал возводимые на него политические обвинения. Его последнее слово было кратким: «В своих распоряжениях по делу назначения священника в Серафимовскую церковь я никакой не имел цели возмущать народные массы».

6 октября Саратовский революционный трибунал приговорил иерея Михаила Платонова к расстрелу, а епископа Германа и протоиерея Алексия Хитрова — к 15‑летнему сроку заключения. Остальные подсудимые получили условные сроки. Возмущенные приговором саратовские прихожане начали сбор подписей под требованием отменить приговор и пересмотреть дело; жители Вольска дружно вступились за своего владыку. В своем письме они выражали уверенность в том, что их архипастырь «по своей природе» неспособен совершить поступок, за который человека следовало бы заключить в тюрьму. Под письмами в защиту обвиняемых было собрано более десяти тысяч подписей. 5 декабря было дано определение кассационного отдела при ВЦИК: «… приговор Саратовского Революционного Трибунала от 6 октября 1918 года ОТМЕНИТЬ и дело передать на вторичное рассмотрение в тот же Трибунал в ином законном составе». Решение мотивировалось формальными нарушениями, но историки не исключают, что общественный резонанс в данном случае мог сыграть свою роль.

Вторично дело слушалось в январе 1919 года. Опять звучали те же пафосные обвинения, требования расправы над «черными попами». Но владыка Герман оставался спокойным и немногословным — говорил только по существу обвинения: «С моей стороны в Серафимовской церкви не было никакой агитации и никакой провокации, т. к. ясно установлено свидетелями, что прихожане приходили ко мне, и я отказывался дать священника по тем мотивам, о которых здесь говорили… Никакой провокации со стороны Епархиального Совета тут не было. Вот что я могу сказать в свое оправдание. Судите сами, виноват я или нет».

Приговор на сей раз оказался более мягким: отцу Михаилу Платонову — 20 лет тюрьмы, епископу Герману — 15. Но отбывать этот срок святым мученикам не пришлось. Во второй половине 1919 года Саратов оказался в непосредственной близости от театра военных действий Гражданской войны: 3 июля Кавказская армия генерала Врангеля взяла Царицын, 6 октября Добровольческая армия под командованием генерала Деникина заняла Воронеж. В связи с прямой военной угрозой самому Саратову ГубЧК приняло решение об уничтожении «непримиримых врагов рабоче-крестьянской власти». На заседании Саратовской чрезвычайной комиссии 9 октября 1919 года было постановлено применить красный террор: «за антисоветскую агитацию и как непримиримые враги рабоче-крестьянской власти» к расстрелу были приговорены 13 человек, в том числе епископ Герман (с формулировкой «ярый черносотенец») и иерей Михаил Платонов (как член Союза Михаила Архангела, что не было поставлено ему в вину даже ревтрибуналом). Смертный приговор был приведен в исполнение практически сразу — в ночь с 9 на 10 октября 1919 года.

Документально подтверждено, что владыка Герман и отец Михаил Платонов в тюремной камере регулярно совершали богослужения. Есть неподтвержденные сведения о том, что они сами совершили чин погребения, то есть отпели самих себя.

Святые мученики были расстреляны в дальнем углу Воскресенского кладбища. Епископу Герману было всего 37 лет. Вместе с ним и отцом Михаилом Платоновым мученическую кончину приняли еще 11 человек, в их числе священник Андрей Шанский, в прошлом личный секретарь епископа Гермогена (Долганёва), тоже священномученика. Ранее, 30 сентября, там же, на Воскресенском кладбище, были расстреляны настоятель Троицкого собора протоиерей Геннадий Махровский, священник Олимп Диаконов, князь Михаил Голицын и еще 25 «классово чуждых элементов».

Место расстрела страдальцев за веру стало известно благочестивым саратовцам, и все годы
советской власти почиталось как «могила пяти убиенных» (пять священнослужителей, а убиенных гораздо больше). Люди установили на этом месте крест, сваренный из рельсов; на самодельной табличке были перечислены имена страдальцев (правда, с ошибкой: «Гермоген» вместо «Герман»).

Сведения о мученической кончине епископа Германа достигли зарубежья и были опубликованы в книге протопресвитера Михаила Польского «Новые мученики Российские». 1 ноября 1981 года епископ Герман (Косолапов) был канонизирован как священномученик Русской Православной Церковью Заграницей. В 2004 году, во время пребывания в Саратове честных мощей святых преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары, сопровождавший святыню Преосвященнейший Михаил (Донсков), епископ Бостонский (РПЦЗ), посетил могилу новомучеников и молитвенно обратился к ним.

26 декабря 2006 года на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви по представлению от Саратовской епархии епископ Вольский Герман (Косолапов) и приходской священник Михаил Павлович Платонов были прославлены в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской.

В июне 2006 года могила была благоустроена, обнесена новой оградой, установлены новый крест и мраморная плита с именами всех расстрелянных 30 сентября и 10 октября 1919 года. Ежегодно в день мученической кончины подвижников веры, в день памяти всех новомучеников и исповедников Церкви Русской и в день празднования Собора Саратовских святых на этом месте совершаются богослужения.