Информационно-аналитический портал Саратовской митрополии
 
Найти
12+

+7 960 346 31 04

info-sar@mail.ru

Слово и молитва
Просмотров: 4407     Комментариев: 0

Разговор с регентом о духовной музыке

 

Когда речь заходит о православном богослужении, люди как верующие, так и неверующие, вспоминают прежде всего о музыке, которая звучит в храме. Музыка Церкви, как и ее иконопись, обладает ни с чем не сравнимым воздействием на душу. Зачастую именно она заставляет человека, даже от веры далекого, остановиться, задержаться в храме, чтобы понять, что же здесь происходит, почему мир Церкви так отличается от мира за ее стенами — суетного и приземленного.

Даже постепенно узнавая для себя этот вид церковного искусства, мы не устаем удивляться его красоте, стройности и многообразию. О музыке как составной части службы, о древних и современных песнопениях, о задачах руководителя церковного хора и о том, с чем и зачем человек приходит на клирос, мы беседуем с регентом мужского хора Подворья Троице-Сергиевой Лавры в Москве Владимиром Горбиком. Собеседник был выбран неслучайно: его коллектив считается одним из лучших церковных хоров столицы. Своей отличительной особенностью — сочетанием редкого профессионализма и высокого молитвенного настроя — он обязан во многом личности регента.

— Владимир, давайте попробуем определить смысл и содержание самого понятия "духовная музыка".

— Духовная музыка — это музыка православного богослужения. Вообще сам термин не очень точный, потому что музыка — это сфера души, а не духа. Поэтому, как я себе представляю, музыка тем более духовна, чем она менее душевна.

Есть авторские сочинения — назовем, например, Д. Бортнянского, С. Дегтярева, А. Веделя. Несмотря на то, что каждый из этих композиторов вел церковную жизнь, их музыка достаточно сложна в плане исполнительском, в ней очень много нюансировки: из громкого звука — в тихий, из быстрого темпа — в медленный.

И есть монастырский Валаамский распев. Такую музыку нужно исполнять достаточно просто, без особых звуковых изысков.

По моему мнению, чем более музыка насыщена гармоническими изысканиями, тем труднее говорить о ее духовности. И, наоборот — музыка духовна, когда ее содержанием становится слово. Если музыкальная сторона не поддерживает эмоционального наполнения текстов богослужения, она не выполняет своего назначения.

— Какая музыка считается сейчас для Церкви традиционной? Есть ли современные авторы?

— Сразу предупрежу: здесь мы можем столкнуться с айсбергом, который называется "личное мнение". Я начну с авторов, которые пытаются в настоящее время писать музыку для Церкви — у большинства это не получается. И у меня был определенный опыт, но теперь я просто не берусь за это дело. Может быть, через какое-то время, когда весь консерваторский "мусор" уляжется в голове, и получится писать музыку от сердца. Это главное условие создания хороших песнопений для Церкви.

Так вот, сейчас умножилось количество авторов, которые пишут "от ума". Был такой выдающийся композитор Арам Хачатурян. Его музыка — светская, но необыкновенно сердечная, душевная. К своим ученикам он часто обращался с вопросом: "А вы плачете, когда пишете музыку?". Если ответом было слово "нет", следовал вывод: "Тогда ваша музыка будет неинтересна тем, кто ее слушает". Насколько же ответственней к делу должен подходить человек, который пишет музыку церковную!

Ведь что такое молитва? Молитва — это плач, покаяние или благодарение Богу. Тот, кто пишет музыку для Церкви, должен эти чувства переживать. А если нет? Если вместо покаяния присутствует сплошное самооправдание, как написать музыку, например, для богослужения Великого поста?

А музыка традиционная — это тот огромный пласт, который нам оставили все предшествующие композиторы. Здесь и партесная музыка, и знаменная, и обработки знаменных песнопений. Огромный вклад в развитие церковной музыки внесли композиторы Синодальной школы: А. Никольский, С. Смоленский, А. Кастальский. Если далее двигаться в глубь веков, имена до нас не доходят, доходит стиль: строчное, демественное пение.

А из тех, кто пишет сейчас, кому можно было бы довериться, исполняя их музыку за богослужением, назову, прежде всего, архимандрита Матфея (Мормыля), ныне покойного диакона Сергия Трубачева. Мне нравятся некоторые сочинения раба Божиего Глеба Печенкина. Примеры единичные, но, по большому счету, наверное, так было всегда, и до нас доходят имена, выбранные самим временем.

Скажем, был такой композитор Бах. (Кстати, верующий человек, который начинал все свои произведения словами "Помоги, Господи!" и заканчивал словами "Слава Богу" — партитуры об этом свидетельствуют.) Факт тот, что рядом с ним, одновременно писали свою музыку Букстехуде, Шутц, Телеман — композиторы ныне мало кому известные. В области церковного музыкального творчества, наверное, такая же ситуация.

— В последнее десятилетие большой интерес вызывают древние распевы, они все чаще используются за богослужением. Можем ли мы ручаться за их сохранность? И как Вы считаете: это живая музыка или "памятник"?

— Можно утверждать, что древнейший византийский распев до настоящего времени сохранил исполнительскую традицию. Он известен нам не только в нотной записи — крюках — возможно его и услышать, на Афоне, например.

В отличие от народа греческого, мы не можем назвать себя народом, имеющим непрерывавшиеся традиции исполнения церковной музыки. Многое дошло до нас только в виде крюкового письма. А варианты расшифровки есть разные — и поди разберись, кто из расшифровщиков прав.

Если, однако, дело это попадает в руки опытного регента, который ведет церковную, духовную жизнь, которому знаменный распев помогает молиться (и это главное, я думаю), то постепенно такому человеку Господь откроет необходимое. Есть такое понятие — генетическая память. Может быть, оно не вполне уместно в нашем случае… Но где-то по наитию, где-то по молитве, где-то через благословение духовного лица — по крупицам традиция исполнения древних распевов восстанавливается.

— Что вы чувствуете при исполнении древних распевов? Какое содержание они в себе несут?

— В последнее время растет количество людей (я имею в виду не регентов и певцов, а тех, кто приходит в храм), которые выбирают для себя знаменные распевы и напрочь отвергают партесную музыку. Я категорически не согласен с таким подходом: это прельщенное состояние, когда человеку кажется, что если уж он взялся за что-то древнее, он автоматически находит спасительный путь.

Но если просвещенный настоятель выбирает знаменное пение — это большая ответственность. Недавно нам всей семьей удалось побывать на Соловках. Там поют только Валаамским, Соловецким распевом. Очень трудно говорить о своих ощущениях. Глубина проникновения в молитву, донесение до молящихся богослужебных текстов там таковы, что ни с чем подобным встречаться не приходилось.

— Как влияют на исполнение и восприятие духовной музыки те отношения, которые возникают на клиросе — в коллективе певчих, между певчими и регентом?

— На клиросе в идеале должно быть полное взаимопонимание между певчими и регентом — как делателями одного общего дела. Правда, сейчас руководитель любого коллектива либо мучается с полным отсутствием всякого послушания, либо достигает послушания из страха. В церковном хоре говорить о полном творческом контакте тем более можно только при условии, что люди слушаются.

Необходимый результат — это когда хор поет на службе, а прихожане и сами певцы при этом молятся. Когда музыка не отвлекает от молитвы, а является эмоциональной поддержкой.

— Как этого достигнуть?

— Во многом это зависит от кадров. Певцов, которые не ведут церковную жизнь, не участвуют в церковных таинствах, может увлечь только материальная сторона и предложение к исполнению неких утонченных произведений, которые нравятся профессионалам. С такими певцами очень и очень трудно договориться.

Вообще у любого хора должна быть одна голова — настоятель храма. Если певцы хора являются его духовными чадами, то, уверяю вас, даже если у них нет специального образования, по их смирению Господь даст все необходимые средства музыкальной выразительности для того, чтобы хор зазвучал очень хорошо.

Певчим я всегда объясняю так: ребята, мне не хочется никакой отсебятины. Вот настоятель — вот вы, а я между вами (хотел бы быть) как стекло. Конечно, и сам регент должен оказывать послушание настоятелю, тогда и певцы, видя его послушание, будут слушаться такого регента.

— А регент молится во время службы?

— Я так могу сказать: если молится регент, рано или поздно будут молиться и певцы. Вообще, регенту работы хватает: у него в голове — музыкальный строй, текучка кадров, выстраивание отношений, в том числе и личных, с певцами.

Но регент должен молиться, потому что если он за всю службу не скажет хотя бы один раз в глубине своего сердца: "Господи, помилуй! Я немощен, я ничего не умею, я грешен…",— то такой человек просто не на своем месте. Слово "регент" значит "помощник", регент — это помощник настоятеля по молитве, может быть, я высокопарно выразился. Даже если не демонстрировать внешних признаков своей религиозности, окружающие будут замечать изменения в таком регенте, его стремление к смирению.

— Помогает ли пение на клиросе обрести веру?

Мне известны случаи, когда люди, будучи десятилетиями певцами на клиросе, не приближались к Богу, а удалялись от Него. Основную массу певцов составляют сомневающиеся. Вот с такими людьми можно работать, и работать очень плодотворно.

Когда я начинал петь в хоре Подворья, воцерковленным человеком я не был. До этого был бурный период после армии: 9 месяцев я не знал, куда бы приткнуться, для того, чтобы заработать на кусок хлеба для своей семьи (у меня к тому времени было двое детей). Тогда в моей жизни и возник хор Троицкого Подворья, которым в ту пору управлял иеромонах Феодосий (Ушаков). Спустя некоторое время Владыка Лонгин, в то время настоятель Подворья, предложил поработать с братией. И постепенно, соприкоснувшись с жизнью братии, я начал что-то понимать для себя: увидел, что люди здесь пытаются спастись. Это настолько отличалось от того, к чему и сам я и все вокруг меня стремились в консерватории — к славе, крепкой карьере, большим деньгам… А здесь все устремления людей направлены совсем к другому — к Богу, и меня это заинтересовало. Я стал читать, разговаривать с Владыкой, задавать вопросы. Роль Подворья Троице-Сергиевой Лавры в моей жизни переоценить очень трудно. Я до сих пор называю его для себя "школой спасения".

И думаю, если бы не было на моем пути Владыки Лонгина, я просто растворился бы в массе певчих, получивших профессиональное образование. Вообще, любое знание, дарованное человеку Богом, по моему глубокому убеждению, должно быть направлено на служение Господу. Если этого не происходит, человек не только сам постепенно удаляется от Бога, не понимая при этом, куда он бредет, в какую тьму, но увлекает за собой и тех, кто на него ориентируется. Полученные знания бессмысленны, если они не приводят к служению Богу.

Наше досье

 

Владимир Горбик родился в 1970 году в Москве. В 1998 году окончил дирижерско-хоровой факультет Московской консерватории по классу профессора Бориса Тевлина; в 2000 — оркестровый факультет (оперно-симфоническое дирижирование) по классу доцента Игоря Дронова. С 1996 года — регент хора братии Подворья Свято-Троице-Сергиевой Лавры в Москве, с 1998 — регент профессионального мужского хора Подворья.

Хор поет за богослужением, ведет концертную деятельность. Его репертуар состоит из духовных произведений разных эпох и стилей. Хор Подворья регулярно принимает участие в Патриарших богослужениях в Успенском соборе Московского Кремля. В июне 1997 года коллектив сопровождал Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в паломнической поездке на Святую Землю, посвященной 150-летию Русской Миссии в Иерусалиме. В мае 2000 года хор стал дипломантом XIX международного фестиваля Церковной Музыки в г. Хайнувка (Польша), а регент Владимир Горбик — лауреатом I-ой дирижерской премии этого фестиваля.

Женат, воспитывает четверых детей.

"Пою Богу моему…"

 

Несколько фактов из истории развития церковного музыкального искусства

1. Даже первые собрания христиан сопровождались пением: об этом свидетельствуют уже послания апостола Иакова и апостола Павла, где есть советы назидаться "псалмами, славословиями и песнями духовными". Песнопения Слава, и ныне; Господи, помилуй; Отче наш; Свят, Свят, Свят Господь Саваоф; Слава в вышних Богу; песнь Богородицы и Ныне отпущаеши относятся несомненно ко временам апостольским.

2. Климент Александрийский (†210) обращает внимание на отличие христианского богослужения от иудейского и языческого в музыкальном отношении: "Мы для прославления Бога единственно пользуемся мирным словом, и уже не пользуемся ни древней псалтирью, ни трубою, ни тимпаном, ни флейтою". Но не все виды пения, по его мнению, могут быть приняты христианами: "К музыке должно прибегать для украшения и образования нравов... должна быть отвергнута музыка чрезмерная, надламливающая душу, вдающаяся в разнообразие, то плачущая, то неудержимая и страстная, то неистовая и безумная. Мелодии мы должны выбирать проникнутые бесстрастностью и целомудрием".

3. Летопись сообщает, что после крещения князь Владимир привез с собой в Киев "первого митрополита Михаила болгарина суща и иных епископов, иереев и певцов". Процесс освоения русскими певцами византийской певческой премудрости можно проследить по древнейшим певческим книгам, которые написаны частью на греческом, частью на славянском языках: греческий текст, как правило, писался славянскими буквами. При равноапостольном Владимире и позже богослужение нередко совершалось на обоих языках попеременно, — один клирос пел на греческом, другой — на славянском. От того времени и осталось в практике Русской Церкви пение при архиерейском служении "Кирие, элейсон", "ис полла...", "аксиос" и т.д.

3. В ранний период на Руси существовали два певческих стиля — кондакарный и знаменный; во многом они были противоположны друг другу: знаменный распев был хоровым и преимущественно речитативным, а кондакарное пение — сольным. К началу XIV в. основным остался знаменный столповой распев, им пели тысячи песнопений разнообразных служб годового цикла.

4. После церковного раскола XVII века одноголосное знаменное пение начинает вытесняться пением партесным: многоголосным, художественным, с явным западно-европейским влиянием. С упрочением партеса древнее крюковое письмо (или письмо "знаменами") заменяется современной нотно-линейной записью.