Во многих российских музеях есть залы, посвященные древнерусскому искусству. Обычно там представлены иконы и оклады — разной степени сохранности и качества исполнения. По уровню популярности у зрителей эти залы сравнимы с залами археологических раскопок — вызывают интерес либо у специалистов, либо у людей с очень богатым воображением, большинство же посетителей пробегают их быстро, безразлично скользя взглядом по экспонатам. Выставленные иконы редко реставрируются, отчего сходство с артефактами раскопок только усиливается. При этом распространенная уверенность современного человека (особенно молодого), что Православие — это пережиток прошлого, становится еще крепче. Мы живем в такое время, когда в сознании огромного количества людей Церковь — это спящая, покрытая пылью веков глубокая древность. Но есть музей, способный разорвать этот устоявшийся шаблон, — Музей истории Саратовской митрополии.

История

История Церкви здесь вдруг разворачивается перед зрителем как процесс, как лента кинопленки, которая, оказывается, никогда не прерывалась: иногда кадры темнели, декорации становились суше, строже, но жизнь и действие не иссякали. Связь времен стано­вится зримой, осязаемой, каждая эпоха наполняется живыми образами.

Макет саратовского храма XVII века мгновенно, как машина времени, переносит нас к началу начал, когда будущий город был маленьким обжитым пятач­ком земли вдоль Волги и вокруг небольшой деревян­ной церкви. Мужик везет на телеге дрова, женщины носят воду, мать с ребенком зашли на погост в церков­ной ограде (может, кормилец их здесь похоронен?)… Жизнь естественным образом течет рядом с храмом и через него.

Церковные документы, датирован­ные XVII–XIX веками, храмозданные и ставленые грамоты, указ о создании Саратовской епархии, сохра­нившиеся проекты роскошных храмов Саратова… Жизнь Церкви от столетия к столетию развивалась, усложнялась, а вместе с этим расцветало и мастерство тех, кто жизнь эту облекал в формы: книгопечатни­ков, иконописцев, архитекторов. В витринах музея — живые ровесники Саратова, книги, изданные печат­ником Андроником Тимофеевым-Невежей в Москве: Триодь Постная 1589 года выпуска и Триодь Цветная 1591 года, а также рукописные книги «Жития свя­тых святителя Димитрия Ростовского» издания Киево-Печерской Лавры (1695 год), поморская руко­пись «Обиход певческий» XVIII века… Удивительной красоты каллиграфия, глядя на которую вдруг понима­ешь, что создана она была словно в другом измерении: где время течет по-другому, где нет мелочной суеты, где дыхание человека, глубокое и уверенное, сливает­ся с дыханием природы и славит Господа.

Необходимость сохранять свою историю и знако­мить с нею людей Церковь осознавала всегда, поэтому до революции музеи существовали во многих россий­ских епархиях. Была такая экспозиция и в Саратове. Рассказывает один из создателей Музея истории Саратовской митрополии, церковный краевед, член епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия Валерий Владиславович Теплов:

— Первый музей древностей при библиоте­ке Саратовской православной духовной семинарии организовал епископ Саратовский и Царицынский Иаков (Вечерков), управлявший нашей епархией с 1832 по 1847 год. Первое упоминание о его фондах относится к 1842 году. Известно, что владыка Иаков с гордостью и любовью к делу лично показы­вал коллекции посетителям семинарии. Оно дополня­лось множеством находок из раскопок, производив­шихся духовенством Саратовской епархии, древними книгами, рукописями и монетами. После постройки в 1885 году нового здания, в котором и сейчас нахо­дится семинария, часть экспозиции была перене­сена в него. Известно, что до революционного вре­мени в семинарских фондах хранилась нумизмати­ческая коллекция. После революции, в 1918 году, Саратовская семинария была закрыта, следы коллек­ции затерялись. Создание Музея истории Саратовской митрополии в 2013 году возобновило традицию сохра­нения и популяризации памятников истории, связан­ных с Русской Православной Церковью в нашем крае.

Валерий Владиславович отмечает, что музей вызвал большой интерес у саратовского научного сообщества, особенно если учесть тот факт, что до сих пор нет пол­ноценного отдельного труда, посвященного истории Саратовской епархии. Музей истории Саратовской митрополии отчасти восполняет этот пробел:

— Рассматривая экспозицию, можно получить наглядное представление о связи поколений, непрерывном наследовании христианской традиции, основ­ных исторических деятелях, формировании и обсто­ятельствах церковной жизни в нашем крае в раз­ные эпохи. Посетители имеют возможность позна­комиться с подлинными предметами — овещест­вленными фактами реальной истории и церковной культуры. Сотрудники музея подробно консультиру­ют тех, кто интересуется церковно-краеведческими вопросами. Все это привлекает сюда как жителей Саратова и области, так и гостей нашего города.

Музей истории Саратовской митрополии был создан в очень короткие сроки — всего за один год. Это немыслимо сжатое время для работы такого уровня и масштаба. Но все получилось — возмож­но, потому, что пришло время, когда этот музей дол­жен был состояться: сошлись в одну точку и горя­чее желание духовенства, и ожидания краеве­дов, и содействие людей, болеющих душой за род­ной город и епархию. Еще один автор музея, заме­ститель директора по научной работе саратовско­го Исторического парка «Россия — моя история» Ольга Васильевна Гришанина, вспоминает удиви­тельную, но очень показательную историю одного из экспонатов — иконы святителя Николая, архи­епископа Мир Ликийских, чудотворца. На ее обо­роте сохранились надписи «Писана сия св. икона в Крестовоздвиженском жен[ском] монасты­ре в Саратове. 1903 г. Июля 5 дня» и «За упокой младенца Анатолия».

— Это большая редкость и удача, что можно атрибутировать икону благодаря надписи, кроме того, у нее прекрасная сохранность. А попала она к нам необычно: ее увидел в одном из антикварных мага­зинов мальчик, который учился в Покровской пра­вославной гимназии, и захотел выкупить для нашего музея. Стоила она очень дорого — 73 тысячи рублей. Таких средств у подростка, естественно, не было. Он был родом из села и, уехав домой на каникулы, стал собирать на нее деньги, обходя верующих. И пред­ставляете, икона дождалась того момента, когда нуж­ная сумма была собрана! Мальчик выкупил ее и пере­дал в дар нашему музею, но до сих пор он настаивает, чтобы его имя оставалось в тайне.

Церковь знала разные времена — у нее за пле­чами и духовное торжество Православия, и гонения ХХ века. Весь этот столь различный опыт сохраня­ется в глубинах церковной истории, о чем зримо сви­детельствуют экспонаты музея. Здесь есть и боль­шие, причудливо украшенные потиры — чаши для Таинства Евхаристии, и крошечные, чтобы легче было прятать, металлические рюмочки для тайного причащения на дому — неприметные, но прочные и несгибаемые, как вера тех, кто их хранил, и тех, кто, несмотря на реальную угрозу жизни, из них причащался.

Нам повезло жить во времена, когда можно сво­бодно приходить в наши уютные храмы. Большинство из нас не застали эпохи, когда за посещение церк­ви можно было серьезно пострадать: потерять рабо­ту, быть с позором изгнанным с военной службы, попасть на разбор товарищеского суда или даже быть арестованным. «А ведь так было!» — свидетельству­ют фотографии взорванных храмов, документы из уго­ловных дел и снимок обличительного списка «Кто был в церкви на Пасху», читая который чувствуешь холодок по спине: а что если бы здесь оказалась моя фамилия? Бог знает, что произошло потом с нарушителями…

Но не застали мы и других лет — когда огромные, прекрасные здания храмов и соборов возвышались над крышами саратовских домов и словно бы тянули их за собой в небо. Сохранившиеся старинные фото­графии храмов Саратовской губернии, собранные вое­дино по периметру музейного зала, окружают и осе­няют гостей экспозиции, словно галерея портретов героев Отечественных войн — могучих, мужествен­ных и ушедших в вечность непобежденными. Глядя на эти храмы, можно только гадать, какими невероят­ными они были внутри, какие большие хоры там пели, какие иконы и росписи поражали воображение, какой мощный и всеобъемлющий колокольный звон соби­рал людей на молитву. Сегодня медленно, но верно Церковь усилиями своих чад собирает это некогда раз­грабленное богатство.

Искусство

Митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) как-то заметил: «Когда вы приезжаете в Рим, вы идете смотреть собор Святого Петра, а когда вы приезжаете в Париж, вы идете смотреть Нотр-Дам. А когда люди приезжают в Москву — они идут смо­треть собор Василия Блаженного на Красной пло­щади, Соборную площадь Кремля и Храм Христа Спасителя. И они восхищаются не только внешней архитектурой этих храмов, но также и их внутрен­ним убранством. Церковь на протяжении веков тру­дилась и трудится над созданием того, что воспри­нимается и является культурной ценностью цело­го народа».

Богослужебное облачение — тоже произве­дение церковного искусства. Традиция создания великолепных священнических риз неотделима от традиции богатого и щедрого украшения икон. Несколько архиерейских облачений, реконстру­ированных в наше время золотыми руками швей-реставраторов и представленных в экспозиции, вполне способны восхитить даже искушенного зри­теля. Золотная нить, рытый бархат, расшитые галу­ны… Разглядывая облачения вблизи, поражаешься тонкости работы, сложности и многообразию техно­логий создания этого великолепия.

Писатель-агиограф Пахомий Логофет считал, что через богослужебные предметы Церковь говорит с нами, как и посредством проповеди: «Аще и не гла­сом, вещми же паче проповедует и свое благоле­пие зрящим являет». Сколько мастерства и тонко­го вкуса умельцев вложено в антиминсы, покровцы, плащаницы, подсвечники, потиры, богослужебные Евангелия…

Фрагмент фарфорового иконостаса дает нам воз­можность познакомиться с еще одним редким и почти забытым видом церковного искусства. Фаянсовые и фарфоровые иконостасы стали возводить в храмах на рубеже XIX–XX веков. Их массовое производство наладило «Товарищество производства фарфоровых, фаянсовых и майоликовых изделий М. С. Кузнецова». От традиционных деревянных они отличались не только красотой и изяществом. Во-первых, поскольку они покрывались глазурью и обжигались при высокой температуре, краски и золото держались на них исключительно прочно. Во-вторых, свойства фарфора позволяли содержать их в идеальной чисто­те — пыль и копоть стирались с гладкой поверхно­сти бесследно. А в-третьих, они значительно улучша­ли акустику: керамика не поглощает звуки, и пою­щий за богослужением хор звучал намного торже­ственнее. Сверкающий, светоносный фарфор выгля­дел необычайно ярко и празднично. В Саратове тоже имелся такой шедевр — в Ново-Казанском храме, который находится на Улешах, когда-то был фаянсо­вый иконостас.

В советское время практически все эти иконоста­сы были уничтожены — чаще всего их просто раз­бивали молотками, но иногда разбирали на фрагмен­ты и выбрасывали. Видимо, таким образом и уце­лел этот экспонат музея. До революции заказчика­ми фаянсовых иконостасов, как правило, являлись частные лица, которые жертвовали их храмам. И как знать, может быть, когда-нибудь в будущем этот чудом сохранившийся фрагмент вдохновит кого-то на подобный удивительный дар нашему городу.

Неизменно привлекает внимание коллекция мед­ного литья: как прекрасно сохранились в перипетиях столетий эти кресты, складни, литые иконы… Потому и сохранились, что родились в самых суровых условиях. Их отливали старообрядцы, которые были гонимы властями, часто переезжали с места на место и укры­вали от преследователей свои святыни. Большие деревянные иконы было трудно скрывать при посто­янных обысках, да и перевозить непросто — они ломались, красочный слой осыпался. Литые образа оказались более подходящими в условиях постоян­ного странствования, да и прятать их проще: можно даже в землю закопать — уцелеют. Была и такая тра­гическая страница в истории Церкви.

Традиции

Простодушное и древнее искусство резьбы по дереву до сих пор вызывает интерес музейщи­ков как синтез народной и церковной традиций. Складень с изображением событий Страстной сед­мицы — прекрасный образец этого старинного искусства, созданный в первой половине ХIХ века. «Несение креста», «Распятие», «Положение во гроб», «Воскресение» — хорошо знакомые по иконописным изображениям сцены предстают перед нами в новом свете. Пластика вырезанных из дерева фигурок — угловатая, но необыкновенно живая, точно схвачены жесты… Кажется, что покры­тые позолотой небольшие фигуры движутся в тем­ноте застекленного киота. И навстречу страданиям Христа, изображенным рукой неизвестного мастера, раскрывается и сердце зрителя.

Ирина Анатольевна Ильина, заведующая сек­тором древнерусского искусства Саратовского государственного художественного музея имени А. Н. Радищева, в качестве эксперта принимала уча­стие в создании Музея истории Саратовской митро­полии и в том числе участвовала в процессе «опо­знания» и оценки этого деревянного киота.

— Тогда, до реставрации, он был без стекол, пыльный, грязный, — вспоминает она. — Но даже в таком состоянии было видно, что это ценная, уни­кальная работа. Она выполнена прекрасным про­фессиональным резчиком в нашей, саратовской тра­диции. У нас в музее есть целая коллекция деревян­ной резной религиозной скульптуры — все ее экс­понаты находились в храмах Саратовской губер­нии. Эту коллекцию начали собирать еще до рево­люции. Саратовское Общество любителей изящных искусств занималось, кроме всего прочего, изучени­ем родного края и вело сбор предметов, представ­ляющих интерес для краеведения, в том числе пред­метов церковного искусства. У общества был свой музей, после революции его собрание было рас­пределено между ведущими саратовскими музея­ми. Искусство создания деревянных скульптур очень древнее, оно передавалось из поколения в поколе­ние — как правило, от отца к сыну. Эта техника берет свое начало еще в языческих временах, когда скуль­птуру резали из единого ствола. В представленном киоте соблюдены не только традиционная эстетика, но и традиционные технические подходы к созданию деревянной скульптуры. Это замечательное произве­дение искусства.

В Музее истории Саратовской митрополии много икон — это и образ Царствия Божия, и воплоще­ние размышления человека о нем. Людям всегда хотелось изобразить ожидающий нас иной мир пре­красным и радостным. Драгоценный иконный оклад словно делал зримым Божественный свет, от обра­за исходящий, и одновременно был даром, прино­шением образу. Золотые и серебряные оклады из-за дороговизны материала были распространены лишь в элитных слоях общества. А в бедных семьях иконы убирали фольгой, искусственными цветами, выши­тыми полотенцами. Из Свято-Алексиевского жен­ского монастыря в музей была передана икона, неизменно привлекающая внимание посетителей: на ней мы видим Спасителя, Пресвятую Богородицу и Иоанна Крестителя в белых одеждах, в окру­жении цветов. Сверкающие одеяния с цветочным орнаментом объемны, и кажется, что оклад выпол­нен из какого-то тонкого металла. Но, к удивле­нию зрителей, оказывается, что материалом послу­жила обыкновенная цветочная фольга, в которую заворачивают букеты. Эта традиция оформления икон возникла в южных регионах царской России в XIX веке и, видимо, попала к нам с переселенцами. Искушенному ценителю искусства она может пока­заться чересчур пышной, даже китчевой, но Ирина Анатольевна замечает:

— Любой памятник религиозного характера — это воплощенная молитва, и человек пытается ее осу­ществить в меру своих эстетических способностей. Этот оклад из фольги был прекрасен в глазах тех про­стых женщин, которые его создавали. Это было луч­шее, что они могли создать из доступных им средств. Так воплощалась их молитва.

*  *  *

Чтобы полюбить и по достоинству оценить цер­ковное искусство (впрочем, как и любое другое), его нужно для начала хорошо узнать. По словам ректо­ра Саратовской православной духовной семинарии протоиерея Сергия Штурбабина, музей имеет очень важное значение для образовательного и воспита­тельного процесса в семинарии:

— В рамках семинарского курса ребята изуча­ют церковное искусство, и музей дает им представ­ление о его развитии, возможность познакомить­ся с лучшими его образцами, формирует эстетиче­ское чувство. Кроме того, здесь наши воспитанни­ки учатся экскурсионному делу: пробуют сами про­водить экскурсии, приобретают навыки изложения материала и общения с людьми разных поколений. Благодаря научным сотрудникам музея расширяет­ся кругозор и самих семинаристов, углубляются их знания в области церковной истории и искусства. Все это, безусловно, будет им полезно в будущем, когда они станут пастырями. При храмах часто орга­низовываются паломнические службы, либо про­сто прихожане под руководством настоятеля объе­диняются для паломнических поездок, и умение пра­вильно и интересно преподнести материал священ­нику просто необходимо. Кроме того, многие наши храмы — настоящие жемчужины городской архи­тектуры, и в них священникам тоже можно и долж­но проводить экскурсии.

Специалисты отмечают, что Музей истории Саратовской митрополии устроен вполне профес­сионально. «Исторически верно и эстетически бес­подобно», — так исчерпывающе охарактеризова­ла его Елизавета Ерина, директор Государственного исторического архива немцев Поволжья. И это без­условная похвала создателям музея — Валерию Владиславовичу Теплову и Ольге Васильевне Гришаниной. Правда, есть у этой экспозиции одна проблема, которая огорчает ее авторов как профес­сионалов: у многих предметов, представленных в ней, нет внятной истории, так называемой легенды: никто не знает, откуда они взялись, где и кем были созда­ны, каким образом хранились до того, как попасть в музей. Но большинству зрителей этот недочет не мешает восхищаться музейной коллекцией. Да, мы не знаем, откуда пришла та или иная вещь, зато можем увидеть и оценить мастерство ее создателей, представить, какой красотой и благолепием были наполнены раньше русские церкви, каким средства­ми старались люди благоукрасить дома Божии.

В витринах Музея истории Саратовской митро­полии хранится множество предметов, которые не просто радуют взгляд или изумляют мастер­ством исполнения. Они знакомят нас с традици­ями Церкви, иногда почти забытыми или даже утраченными, открывают страницы ее истории — и торжест венные, и страшные. Покидая музей, еще долго не перестаешь удивляться сделанному здесь открытию: как многообразна, сложна, порой неожи­данна жизнь Церкви и сколько сильной, живой любви вложили и продолжают вкладывать люди в ее строительство и процветание.

Журнал «Православное Поволжье», № 1, апрель 2022 г.