Введения во храм Пресвятой Богородицы одновременно трогателен и таинственен. И еще ― глубоко символичен. Трогателен, потому что невозможно без умиления представлять маленькую Девочку, самостоятельно, шаг за шагом преодолевающую отделяющие Ее от входа в храм пятнадцать ступеней. Таинственен, ибо внутренний Ее мир, Ее стремление к возлюбленному от младенчества Богу удивительны и непостижимы для нас. А символичен ― в силу того, что в храм вводится Та, Которой суждено впоследствии Самой стать нерукотворным Храмом Божества.
А еще этот праздник содержит в себе крайне необходимое для нас назидание, поскольку указывает на роль и место храма в жизни православного христианина.
Ведь и с каждым из нас тоже когда-то произошло это замечательное, поворотное в полном смысле событие: мы пришли в храм. Точнее, нас наконец привел или ввел туда Господь, а мы лишь перестали этому ожесточенно сопротивляться. Так что и в нашей скромной летописи христианской жизни есть красная календарная дата — дата нашего личного «введения во храм». Если, конечно, мы этот день смогли запомнить. А запомнить стоило бы: ведь именно с прихода в Церковь пошел как бы новый отсчет всего нашего бытия.
И сегодня, молясь в храме, не устаешь удивляться милости Божией: сколько людей так и остается за его порогом, а ты — внутри! «Здесь» — горстка, «малое стадо» таких разных, во многом непохожих друг на друга, обремененных самыми различными житейскими невзгодами и вместе с тем по-настоящему счастливых людей. «Там» — сотни тысяч, миллионы таких же непохожих, таких же обремененных, но этого счастья при том не имеющих. Это люди, которые часто видят храм — из окна дома или автобуса, проходят мимо, иногда даже заходят внутрь — поставить свечи, попросить о чем-то «своем». Иногда мы досадуем на них: «все делают не так», «не знают элементарных вещей». Однако чаще — искренне жалеем: они и правда не знают не только элементарных, но и важнейших вещей, даже зайдя в церковь помолиться, они и не подозревают, что за жизнь здесь, что за духовные сокровища.
Тут служится служба Божия, тут совершаются Таинства, посредством которых мы, еще на земле пребывающие, становимся причастниками жизни небесной. Тут незримо присутствуют ангельские силы и лики святых — и тех, чьи иконы мы видим в киотах и иконостасе, и тех, чья сегодня память. Это дом Божий, Его селение. И мы, христиане, именно в храме, как, наверное, нигде больше, чувствуем себя Божиим народом, людьми, «взятыми в удел» (ср.: 1 Пет. 2, 9).
Странно иногда бывает слышать, что «посещение храма — долг православного христианина». А еще более странно и горько, когда кто-то воспринимает это как некую нелегкую повинность. Разве долг и повинность — есть, пить, дышать? Это не долг и не повинность, это необходимость, а в каком-то смысле и право, и возможность.
Вне всякого сомнения, жизнь верующего человека обязательно «храмоцентрична». Мы все знаем по опыту: стоит на какое-то время «выпасть» из храмового пространства — в отпуск уехать, заболеть — как остывает, дичает, приходит в состояние внутреннего неустройства душа. Можно и молиться, и книги читать, но все не то без храма. Словно рыба, выброшенная волной на берег, — чувствуешь, как уходит из тебя жизнь. Какая? — Самая главная, та, полноту которой лишь в храме, на службе порой и ощущаешь.
Неслучайно именуется храм врачебницей душ человеческих, так оно и есть. В нем душа оттаивает, отогревается от холода утратившего любовь мира, сама становится теплой, светлеет, очищается. Словно солнце здесь какое-то светит, каждое мгновение пребывания под лучами которого целительно. Да так оно на самом деле и есть, это Солнце правды, Христос. И атмосфера здесь ни на какую другую непохожая, это «атмосфера» Духа Святого.
Как часто бывает: приходишь в храм усталым и опустошенным, а после службы словно на крыльях летишь. Приходишь, точно отравленный — скорбями, неправдами человеческими, расстроенный, унылый, а выходишь с веселым, бодрым сердцем. И то, чего не понимал, в толк взять не мог, вдруг чудным образом разъясняется. И решимость появляется, необходимая для дел и свершений, о которых прежде задуматься даже было страшно. И самое главное: сколько бы там, за стенами храма, ни гнул нас мир к земле, здесь мы распрямляемся и вновь приобретаем направление, которое одно естественно для сотворенного по образу и подобию Создателя своего человека — к небу.
Конечно, спору нет, жизнь современного человека многопопечительна, хлопотна, наполнена делами, без которых попросту не прожить. И у большинства людей нет возможности бывать в храме чаще, чем в субботу вечером и в воскресенье утром и в дни больших или просто особо ими чтимых праздников. Есть, правда, подвижники и подвижницы, которые выбирают храм, где Литургия служится пораньше, и с нее начинают свой трудовой день. Однако это непросто, и каждому рекомендовать такой образ жизни — как решиться?
Но вот что очень важно — чаще вспоминать храм, богослужение, стараться пробудить в своем сердце некое «скучание» по храму. Я помню, как один очень дорогой для меня батюшка в те годы, когда еще только начиналось мое по-настоящему осознанное воцерковление, слушая мои жалобы на частые командировки, на «разрывы» в церковной жизни, дал мне такой совет:
— А ты выучи Литургию, всенощное бдение, и как можно чаще «прокручивай» их в памяти. Псалмы, которые при богослужении читаются, заучи, песнопения и прочитывай их на память, когда возможно.
И это мне на самом деле очень помогало, когда подолгу не было возможности помолиться в храме.
Привязанность, а точнее — любовь к храму, крайне необходимое для христианина качество. И это такая же добродетель, как и любовь вообще — к Богу, к человеку. И стяжевается она так же — постоянством в подвиге, трудом. Причем мне кажется, что любовь к храму обязательно, нерасторжимо связана с любовью к своему приходу. Ведь эта общность людей, регулярно молящихся вместе, имеющих единую литургическую жизнь, не образовалась неким случайным образом: всех их в данный, конкретный храм привел Господь, по какой-то причине решивший их здесь соединить. Мне всегда казалось, что в семье есть какая-то тайна: почему так получается, что эти люди — муж и жена, когда-то даже не знавшие друг друга, их дети (которых бы не было, если бы они не повстречались), родственники — составляют вместе единое целое? Я не мог не видеть в этом чего-то чудесного... Но такая же, и даже еще более удивительная семья — это приходская община. Точнее — она может такой стать, должна. Мы ведь и так причащаемся вместе и потому составляем, по апостолу, единое тело (см.: Еф. 4, 4). Дело за малым: начать замечать, узнавать друг друга, здороваться. А потом — учиться жить той жизнью, которая становится тоже постепенно единой, в которой нет «чужой» нужды, как и «чужой» беды или «чужой» радости.
И еще, по опыту знаю, как важно, когда человек связан с храмом не только духовно, но и вполне материально — когда он что-то делает в храме или для храма, пусть даже не очень значительное, не требующее каких-то существенных средств, сил, времени. Как говорил преподобный Серафим Саровский: «Господь не забудет и того, кто хоть однажды потрудится в храме». Но дело тут, разумеется, не только лишь в каком-то воздаянии. Просто совершенно естественно заботиться о том, чтобы место, где твоей душе так хорошо, было чистым, ухоженным, крепким. И противоестественно об этом даже не помышлять.
Я часто вспоминаю свою поездку в составе небольшой группы в Японию: на расстоянии таким странным, таким невероятным казалось, что в этой стране может быть «настоящая Православная Церковь». Но когда мы вошли в величественный собор Воскресения Христова в Токио — знаменитый Николай-до, то буквально первое, что я увидел, это были бабушки в передничках, деловито снующие между подсвечниками. Они были такие же, как наши, во славу Божию приходящие в храм послужить Господу трудом своих уже немощных рук. Только — японские. И чудно, наверное, но больше сомнений в том, что тут «все по-настоящему», у меня не возникало.
Я не говорю уже о том, что трудиться в храме, соединяя этот труд со смиренной и благодарной молитвой Богу, значит по мере сил подражать Самой Царице Небесной, поскольку именно между молитвой и трудом делилось Ее время в Иерусалимском храме. И можно не сомневаться: Она особенно благоволит о тех, кто, подобно Ей, изволит приметатися в дому Бога своего, паче, неже житии ему в селениях грешничих (Пс. 83, 11) и с радостью готов и чистить в этом дому те же подсвечники, и полы мыть, и двор подмести...
Если человеку в храме действительно хорошо, если ему хочется оставаться там как можно дольше, то это очень добрый знак. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал где-то о том, что поскольку Церковь — это Царствие Божие здесь, на земле, то по своему отношению к ней, по своему в ней состоянию может человек понять, каково ему придется в вечности, где будет Бог всяческая во всех (1 Кор. 15, 28).
Собственно, храм и есть лучшее место для того, чтобы к вечности подготовиться. Подготовиться к тому, чтобы и наше сердце стало, подобно сердцу Пресвятой Богородицы, возлюбленным храмом для Господа — чистым и украшенным, трепетно ждущим своего Творца.