Каждый раз, когда я подхожу к четвертой главе Евангелия от Иоанна, у меня возникает особое чувство. Чувство тайны, которую вдруг открывают передо мною из любви ко мне, чуда, совершаемого именно со мною, наконец, чувство нежданной и самой непосредственной встречи с Богом.

Ничего странного или непонятного на самом деле в моем переживании нет: ведь с женщиной, о которой речь в четвертой главе, произошло именно это. Она совершенно неожиданно  встретилась с Богом, Он из любви Своей открыл ей тайну спасения, Он совершил чудо с нею и ее земляками.

Конечно, такое  чувство у нас не от одной главы, а от всего Евангелия должно возникать: ведь в каждом эпизоде, в каждой притче Христовой речь именно  о нас. Нам не надо «ставить себя на место» блудного сына, скажем, или немилосердного заимодавца: мы уже на этом месте стоим, просто это не сразу до нас доходит.

Кто такие самаряне? Выяснить это для нас важно, потому что в Новом Завете они упоминаются неоднократно. А началась история этого народа в ветхозаветные еще времена; об этом рассказано в 4-й книге Царств (17, 23-41). После падения северного еврейского царства – Израиля, столицей которого была Самария, после того, как весь Израиль был насильственно переселен в Ассирию, Ассирийский царь заселил его территорию язычниками – людьми из Вавилона, и из Куты, и из Аввы, и из Емафа, и из Сепарваима (17, 24). Заботясь, однако, об их спасении, царь велел одному из переселенных израильских священников вернуться в Самарию и учить ее новых жителей закону Бога той земли (17, 27), то есть проповедовать им Бога Единого. Освоившие Самарию иноплеменники выбрали путь религиозного компромисса: израильского священника услышали, но и своих идолов не оставили. Да и дети их и дети детей их до сего дня поступают так же, как поступали отцы их, – сообщает древний автор (17, 41). Компромисс не помешал многим из вернувшихся из плена евреев вступать в браки с жившими в израильской земле иноземцами. Самаряне, современные Христу, Его земной жизни – потомки этих браков, люди смешанной крови и смешанной веры,  потому для правоверных евреев – чужаки, более того, враги.

Но, если мы вспомним евангельские эпизоды, в которых эти чужаки участвуют, мы увидим, что каждый такой эпизод – наглядный урок: поднимитесь над враждой, перестаньте считать себя праведнее других, учитесь видеть в каждом человеке ближнего. Именно самарянин приходит на помощь человеку, который попался разбойникам (см.: Лк. 10, 30-37). Из десяти прокаженных, исцеленных Христом, один самарянин оказывается благодарным (см.: Лк. 17, 12-19). И карающий огонь на селение самарянское Спаситель низводить запрещает: Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать (Лк. 9, 55-56).

И вот – одна из спасаемых душ, первая в городе Сихаре,  женщина, пришедшая за водой к древнему колодцу патриарха Иакова – а колодец этот вместе с землей Иаков завещал одному из двенадцати своих сыновей, Иосифу, тому самому, которого родные братья продали в рабство и который потом простил их и спас от голодной смерти.

У колодца сидит Незнакомец в пыльной одежде. У него нет никакого сосуда для воды, нет веревки, на которой можно опустить сосуд в глубокий колодец, и Он просить пить у женщины с водоносом. Она удивлена: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются (Ин. 4, 9).

Она не праведница, эта самарянка с водоносом, она далеко не пример  целомудрия. И Христу это ясно. Он пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13). Он, Сердцеведец, видит в грешнице сердце, готовое отозваться на Его слова… А слова эти поначалу кажутся самарянке такими странными!

…если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: «дай Мне пить», то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит Ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Неужели ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодезь и сам из него пил, и дети его, и скот его? Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин. 4, 10-14).

Что означают эти слова Спасителя? Большинство толкователей говорят об отличии обычной («чувственной») воды от воды живой – благодати Святого Духа. Но, мне кажется, здесь можно вести речь не только о «физической» воде. На протяжении жизни своей мы с вами много чем утоляли и утоляем душевную жажду: общением, искусством, природой, путешествиями, разными интересными занятиями… Все это хорошо! Но после всего этого жаждешь опять – потому что в этом нет полноты. Полнота, по которой мы так тоскуем,– только у Христа.

Но до женщины с водоносом – как и до нас! – смысл слов Незнакомца доходит не сразу. Она наивно просит: господин! дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать (Ин. 4, 15), и этим тоже напоминает нас, столь часто приводимых в храм одною лишь насущной потребностью, нуждой, бедой, не ищущих ничего, кроме практической помощи.

Но чудо у Иаковлева колодца уже совершилось. Самарянка  поняла: Тот, Кто перед нею – действительно, больше Иакова: вижу, что Ты пророк (Ин. 4, 19). Теперь она, полуязычница, предки которой с ветхозаветных времен поклонялись Богу на священной горе Гаризим, готова услышать и следующие слова Христа: Но настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине (21-24). Мы видим, как Господь открывает Своей собеседнице истину шаг за шагом, ступень за ступенью. Женщина, как и все ее соплеменники, знает, что на землю должен прийти Мессия, то есть Христос; и вот Христос говорит ей: это Я, Который говорю с тобою (26).

Самарянка забыла о своем водоносе. Она спешит в город, к ближним своим, ко всем своим землякам с радостной вестью: пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос?  (Ин. 4, 29).

Но коль скоро мы мысленно спешим за самарянкой от колодца в город, мы должны оглянуться на оставшегося у колодца Спасителя – чтобы увидеть и Его радость. Радость о спасенных душах, радость исполнения воли Отца. Она заставляет забыть о телесном голоде: Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его (Ин. 4, 34).

Далее – знаменитые слова о побелевших нивах, готовых к жатве (см.: Ин. 4, 35). Самаряне, вчерашние чужаки – тоже жатва Христова.  Жители города Сихаря, в отличие от жителей страны Гадаринской (см.: Мк. 5, 17), принимают Христа и просят Его побыть с ними еще два дня, и Он, конечно, соглашается. Город Сихарь понял, что Он – истинно Спаситель мира, Христос (см.: Ин. 4, 40-42).

Самаряне получили ту воду, после которой не наступает жажда. И мы получили эту воду. Только мы – в перипетиях нашей жизни, в наших грехах и слабостях – сами подчас не замечаем, как отходим от Источника. Главное – каждый раз к Нему возвращаться. Что бы с нами ни происходило.