В конце января – начале февраля в Саратове пребывал ковчег с мощами святой блаженной Матроны Московской. С раннего утра до позднего вечера тысячи саратовцев шли в храм в честь Покрова Божией Матери «к Матронушке».
О том, почему люди готовы часами стоять в очереди к мощам святой Матроны Московской, какие чувства они испытывают при встрече со святыней (часто совершенно неожиданные для них), рассказывают наши корреспонденты, побывавшие в Покровском храме Саратова и в московском Покровском монастыре.
«Столько всего хотела сказать…»
В воскресенье побывали у Матронушки. Собирались долго. От дома до центра нужно ехать с двумя пересадками. Трамваи в последнее время ходят плохо, да и холодно в них. Хорошо еще, что с детьми в храм пропускают без очереди. У меня такой «пропуск» есть. Значит, не придется мерзнуть.
Размышляла так про себя, а сама думала: раньше люди пешком в паломничество отправлялись за тысячи километров. А тут святыня, можно сказать, «с доставкой на дом» прибыла. Потрудись только доехать до храма, и то ленишься. Решено — едем в субботу.
Проснулись утром, а на улице метель. Ничего не видно. Обидно — завтра ковчег с мощами из Саратова увозят. Не попадем к Матронушке. И тут неожиданная новость — дорогая гостья остается еще на неделю. К вечеру метель стихла, столбик термометра даже подполз чуть-чуть выше к нулю. Теперь уж точно поедем — завтра.
С утра у сына кашель. Только недавно переболели бронхитом, с трудом выздоровели — и «снова здорово». Температуры нет — уже хорошо. Полдня присматривалась к нему, решала, стоит ли брать с собой. А если совсем разболеется? Тогда и вовсе не попадем. Нет, едем.
И снова радость — теплый трамвай. Можно даже высушить варежки — пока шли до остановки, сын успел поваляться в снегу. Во время пересадки нас встречают сестра с моей крестницей — они уже купили цветы. Матронушка любит, когда к ней приходят с цветами. Вместе быстро добираемся до храма.
С бокового входа толпится человек шестьдесят с детьми самых разных возрастов. С грудничками пропускают сразу, остальным все же приходится постоять на морозе. Дети не в обиде. Они виснут на перилах ограждения, катаются по ледяным дорожкам, измеряют глубины снежных сугробов. В ларьке с надписью «Мороженое» недалеко от храма продают горячий чай и булочки в шоколадной глазури. Едва успеваем размешать в пластиковых стаканах сахар, как подходит наша очередь.
Заходим в храм. Он утопает в цветах. Розы, хризантемы, тюльпаны. Пение затихает. Акафист заканчивается. Очередь змейкой движется к ковчегу. Мимо проплывает облако дорогого парфюма — женщина в норковом полушубке, на каждом пальце по перстню с каменьями. Рядом со мной стоит мужчина с дочкой, у него на руке браслет с массивными золотыми пластинами. Тут же бабушки в потертых пальтишках. И дети — очень много детей. Притихшие, неожиданно серьезные.
— Просите, что нужно. Креститесь заранее,— предупреждает священник.
О чем просить? Мысли путаются. Столько всего хотела сказать… Знаю, что Матронушку часто просят о помощи не столько в духовных вопросах, сколько об исцелении от недугов и даже о решении каких-то бытовых проблем. И что такое потребительское отношение к святыне неправильно. Но знаю также, что Матронушка слышит просящих. На ум приходит, что живем мы — семья военного — без своего угла, и который год не можем получить обещанную государством квартиру. А на днях муж машину разбил. Слава Богу, хоть сам не пострадал… Нет, не буду об этом просить. Стыдно отвлекать Матронушку по пустякам, говорить про квартиру и м
ашину, когда у других, возможно, решается вопрос жизни и смерти.
Так о чем просить, если, слава Богу, в твоей жизни, в общем, все хорошо? Есть семья, интересная работа, растет сын. Можно только шепнуть, обращаясь к святой: «Моли Бога о нас». И поблагодарить Бога за Его безграничную милость, за все, что Он даровал. А уж если чего просить — то готовности в любой час своей жизни сказать с чистым сердцем: «Да исполнится воля Твоя»…
Подходим совсем близко к ковчегу. Сын тихо спрашивает:
— Можно я попрошу здоровья?
— Конечно, родной!
Вот и моя очередь. Быстро наклоняюсь к ковчегу, так и не успев ни о чем толком подумать. Но на душе все равно становится тихо и спокойно — наверное, это и есть та самая благодать, про которую говорят. И хотя само слово мне не очень нравится — слишком часто, к месту и не к месту оно употребляется порой — по-другому не скажешь…И все-таки хорошо было бы, если бы, наконец, разрешился наш мучительный квартирный вопрос, и удалось купить новую машину…Матронушка, моли Бога о нас.
«Я вспомнила притчу о блудном сыне…»
О святой блаженной Матроне я знала на удивление мало. На удивление – поскольку всегда интересовалась жизнью святых, как древних, так и наших современников. А также потому, что в последние годы ее имя известней для многих наших соотечественников, чем любое другое. Ажиотаж вокруг святой даже немного отпугивал. Но все же, когда в наш город привезли частицу ее мощей, решила пойти приложиться — несмотря на то, что в очереди предстояло провести не один час. Неловко ведь как-то объяснять душевную леность мнимым духовным рассуждением о правильности почитании прославленной святой.
По совету тех, кто раньше побывал в Покровском храме, мы с коллегой решили идти туда вечером, чтобы приложиться побыстрее. В тот день было морозно и ветрено, и потому другая наша сотрудница сердечно советовала нам: «Молитесь святой Матроне, чтобы помогла вам побыстрее приложиться».
Когда мы подошли к Покровскому, очередь была не очень большая: всего лишь до дверей соседней школы (днем, говорили, народу было намного больше). Нас успокоили, что очередь продвигается быстро, и мы приготовились ждать, сколько потребуется. Как оказалось, потребовалось два с половиной часа. И это при 17 градусах мороза! В храм мы попали в одиннадцатом часу, и те 30-40 минут, которые потребовалось простоять и там, после мороза показались нам минутами блаженства.
Но что самое интересное, я нисколько не жалею о том времени, которое мы потратили, чтобы попасть к мощам святой Матроны. Более того, я до сих пор считаю, что это ожидание и было ее самым большим и неожиданным, а главное незаслуженным подарком. Дело в том, что за все это время я не услышала ни слова ропота от стоящих рядом людей, не видела ни одного раздраженного человека. Никто не ругал организаторов, охранников, рядом стоящих соседей. Напротив — все поддерживали друг друга, и даже уставший милиционер сердечно успокаивал нас уже у самой двери: «Вы не переживайте, скоро все пройдете». Люди замерзали, бегали греться в ближайшие магазины, и, возвращаясь, становились вновь на свое место в очереди. Никто не следил друг за другом, а если и возникали подозрения, что кто-то все же прошел немного дальше, наши соседи успокаивали себя словами: «Ну и пусть! Зато мы честно от начала и до конца дойдем».
Детей, инвалидов пропускали без очереди. И потому, когда стоящие рядом с нами молодые ребята заметили женщину с палочкой, они стали ее уговаривать, пройти в храм: «Ведь Вам же тяжело!». Но она ответила немногословно: «Да нет, я постою», что с уважением и пониманием было встречено окружающими. Настоятель и священники храма, задержавшиеся там до полуночи, милиционеры и те, кто стоял в очереди — все были в тот вечер по-настоящему вместе. И объединила нас не нужда, не желание прибыли, а свободное желание поклониться угоднице Божией.
Казалось бы, зачем об этом говорить? Ведь речь идет об обычных нормальных человеческих отношениях. А дело-то как раз в том, что они давно уже воспринимаются как необычные, исключительные. У меня было чувство, что эти три часа я была не в Саратове, да и не в наше время. Так странно и радостно было ощущать это действительно благожелательное отношение людей друг к другу.
Многие пришли в храм семьями или в компании друзей, но в храме было тихо, никто не разговаривал во весь голос, многие с интересом рассматривали росписи,
иконы. Букеты цветов, серьезные и вдумчивые лица создавали ощущение тихого праздника.
А еще я не раз вспомнила в тот день притчу о блудном сыне. Как часто, мы, называющие себя церковными и православными, с пренебрежением думаем о тех, кто пока еще не в храме. И веры-то они не знают, и перекреститься правильно не умеют, и к мощам идут незнамо зачем, когда у нас в городе стараниями Владыки почти в каждом храме есть свои святыни. В общем, рассуждаем как типичные старшие сыновья из евангельской притчи. А в тот день я близко увидела сотни людей, пришедших не куда-нибудь, а в храм. Зимой, почти ночью, зная, что придется долго и сложно добираться до дома. И пусть многие из них действительно мало знают о вере, и, может быть, впервые посетили Покровский храм, нам ли судить их сердца? Ведь не за особые заслуги и добродетели несколько лет назад привел нас к Себе Господь.
И в то же время чувства старшего сына по-человечески тоже очень понятны. Ведь как часто люди, только пришедшие в храм, получают в дар столько радости и полноты чувств, что многолетним прихожанам только завидовать и остается. А ведь в притче Отец говорит своему сыну удивительные слова: «Сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое». И пусть с годами притупляются чувства, многое из того, что восхищало и умиляло, кажется по-детски наивным, взамен мы получаем настоящий Отеческий дом. Дом, в котором нам всегда рады, и в котором нам есть чему порадоваться и чем жить. И радости нашей никто не отнимет у нас. Об этом я тоже думала, стоя в тот замечательный день к мощам святой блаженной Матроны Московской.
«Сила Божия — в немощи…»
Удивительно иной раз складываются наши отношения со святыми.
Хорошо это или плохо, а мое воцерковление, как и у многих современных людей, проходило в основном благодаря книгам и Интернету. В самом начале своей церковной жизни именно где-то в Интернете я прочитала книгу известного православного публициста — кажется, «Оккультизм в Православии»,— и стала осуждать «чрезмерное», «недуховное» почитание святой Матроны Московской. Тем более, что Матронушку, как ее называют обычно, почитает огромное количество людей, которых иногда чуть свысока называют «номинальными православными». Мне постоянно приходилось слышать разговоры типа: «Моя сестра живет в Москве, как только у нее какие-то проблемы — сразу к Матронушке. И так быстро помогает!». Но хуже всего было то, что приведенные в той книге цитаты из какого-то «жизнеописания» Матроны Московской вообще вынуждали усомниться в ее святости. Я верила автору, а душа в то же время чувствовала некую отраву — в этом «отрицании» уже прославленной к тому времени святой.
Но так случилось, что однажды в Москве, неожиданно для себя, с друзьями я оказалась в Покровском монастыре, в огромной, несмотря на будни и холод, очереди к раке Матроны Московской.
Среди народа лишь несколько человек стоят с книжечками в руках, читая житие или акафист. Взгляд выделяет тех, кто приехал издалека или не очень обеспечен. Но и их — не большинство. А по-настоящему удивило вот что: рядом оказалось много хорошо одетых женщин с роскошными букетами роз в руках… Много молодых мужчин. Рядом с нами стоял даже какой-то итальянец с переводчицей. По внешнему виду этих людей нельзя было заподозрить, что в их жизни существуют неразрешимые проблемы — но вот идут же они к Матронушке, стоят зачем-то по нескольку часов на промозглом ноябрьском ветру...
Когда я подумала — почему? — где-то в глубине души прозвучали слова: Сила Божия совершается в немощи (ср.: 2 Кор. 12, 9).
В самом деле — если подумать, кем была Матронушка при жизни по меркам сегодняшнего мира? Беспомощным инвалидом, не видевшим солнечного света? Бездомной гонимой странницей? Но вот идут к ней за помощью — и при жизни, и после смерти, и до прославления ее в лике святых, и, конечно же, теперь — сотни тысяч с житейской точки зрения гораздо более благополучных людей. И она помогает, утешает, наставляет, и главное — приводит в храм, к Богу.
А относительно обращенных к блаженной просьб «чисто практического свойства»… На самом деле, если подумать — дети, рожденные после годов и десятилетий неплодства, исцеления неизлечимо больных, устройство на работу тех, кто не имел никаких средств к существованию — кто сказал, что все это в человеческой жизни не важно?
Рядом с нами одна молодая девушка спросила: «А если мне не о чем просить? Нет каких-то острых житейских проблем?». Ей ответили: «Проси, чтобы святая Матрона научила жизни христианской».
После этой встречи с блаженной Матроной Московской я перестала быть таким уж «церковным снобом». Рядом со святой совершенно явно испытываешь внутреннее умирение, желание молиться, приходят благоговейная душевная тишина и какое-то особое тепло где-то в глубине сердца. Для меня все это неопровержимые свидетельства истинности святыни, которые будут вновь и вновь заставлять стремиться к ней. Господи, да и к кому нам идти со своими бедами в эту ноябрьскую морось или февральские морозы?