Сподобиться благодати
Священнику важно всегда помнить о своем полном недостоинстве и о высоте той благодати, которой еще нужно ее сподобиться — это, пожалуй, самое сложное. Нужно сохранять благоговение — все время чувствовать, где ты находишься и кто ты. И кандидатам в священники нужно стараться узнать волю Божию о тебе.
У меня было желание с детства. Когда меня, еще мальчика, спросил мой первый духовник отец Алексий (Резухин): «Ты будешь священником?», я тогда ответил ему: «Ну, как судьба…». Нехорошее выражение, надо говорить: «Как воля Божия», но это я так выразился, на самом деле, я понимал, что не от меня это зависит, а как Бог даст. От себя нужно иметь произволение, а от Бога — решение.
Когда-то архимандрит Иннокентий (Просвирнин) сказал: «Когда Небо молчит, не надо ничего предпринимать». И я в свое время, желая быть священником, спрашивал у отца Кирилла (Павлова), какой мне путь избрать — семейный или монашеский. И он мне ответил: «Господь тебе укажет». В тот же день я увидел свою будущую матушку. Я не обратил внимания тогда, в тот момент. Только потом, еще раз увидев ее, подумал: «Вот, какие у девушки косы…». В те времена это уже было не таким частым явлением. Потом я попал к одному священнику, отцу Евгению Тростину, ему был 101 год — старчик такой был, бессеребреник, и он вдруг мне говорит: «А тебе надо жениться». То есть тогда я не получил ответа, а потом получил. Я говорю: «У меня никого нет…».— «Ну, кого-нибудь ты видел?».— «Кого-то? Да видел, вроде».— «Вот-вот… Кого ты видел?». Я говорю: «Ну вот, я видел…» — и рассказал. «Вот-вот-вот, иди… на ней женись» — и благословил иконой святителя Николая, сказав: «Сим победишь!». И я стал узнавать, кто она такая. Вот так надо матушку выбирать — молиться нужно, и Господь укажет.
Мой отец спросил однажды отца Владимира Воробьева: «Батюшка, какую мне жену выбирать?». Он сказал: «Чтобы была или христианка как кремень, или чтобы семья из нее христианская вот так перла, прямо из души».— А потом говорит: «Даст тебе Бог жену — вот так поведет», и повел его по Горнему месту, вокруг престола, и говорит: «Думаешь, ты идешь? Нет, она тебя ведет». Действительно, моя мама папу привела к священству, Господь так дал. Вот какие духоносные старцы были тогда…
Так вот… Ну, мы познакомились, а как дальше — кто знает, как это — правильно, неправильно? Тогда мне опять другой архиерей уже говорит: «Ну, как у вас отношения-то?». Я говорю: «Ну, нормально так, переписываемся…». А матушка — она очень милый человек всегда была, и мне все говорили: «Милая какая»… И он говорит: «Делай предложение».
Вот так: по благословению познакомился, по благословению сделал предложение… А потом — семь человек детей (пять сыновей, две дочери), 27 внуков — пока что. Вот — плоды благословения Божия, когда молишься.
И через матушку я попал в Маросейскую общину, вот тут как раз я много очень почерпнул, потому что Елена Владимировна, моя теща — Царство ей Небесное — очень много рассказывала. И когда я познакомился с Наташей, я потом познакомился с ее духовным отцом, отцом Николаем Голубцовым. Это тоже очень высокой духовной жизни человек. И вот, я спросил у него: «Как? Я собираюсь стать священником — будет ли она матушкой?». Он ответил: «На ней женишься — будет твой первый шаг к священству». А потом сказал: «Готовься — я готовился к этому всю жизнь». Он сам стал священником в 60 лет, когда уже пошел на пенсию.
Но самое интересное, что когда я, еще будучи студентом, горел желанием служить, после беседы с моим отцом о том, как важна исповедь и проповедь, мы легли спать, и я увидел себя в ту же ночь во сне священником, стоящим в приделе архангела Михаила в том храме, где я вырос (в храме Благовещения два придела: архангела Михаила и преподобного Сергия). Я стоял в полном облачении с крестом. И такой голос внутренний: «Ты желал быть священником — ты священник. Ты считаешь, что важна исповедь — ну, исповедуй». Я взялся за крест и думаю: «А ведь я не готов сказать… Желать-то я желаю, но — готов ли? Не готов». И вот через шесть лет я услышал от отца Николая слова: «Готовься». А еще через 6 лет в день архангела Михаила в храме архангела Гавриила меня рукоположили в диаконы, а в храме Покрова — в пресвитеры. И как раз накануне я приехал, ничего не зная, я только подал прошение, и вдруг владыка Филарет (Вахромеев), сейчас митрополит Минский, повернулся ко мне: «Готов во пресвитеры?». Я говорю: «Как сказать? Всегда не готов… но в общем-то готов».— «Завтра будешь». И я был рукоположен, и вот уже пошел 40-й год после диаконской хиротонии, а в январе — 40-й год после иерейской хиротонии.
Нужно иметь желание, решимость, а все остальное совершает и покрывает благодать Божия.
О наставниках
Милостью Божией сподобился я попасть к отцу Николаю (Гурьянову), ездил к нему, а последний год его жизни причащал почти каждую неделю… О нем говорят, что он был «тайна за семью печатями». Он не раскрывался особенно никому, сохранял свой внутренний мир сокровенным, юродствовал даже немножечко.
Меня часто просили передать ему какие-то записки, вопросы… Я однажды приехал к нему и забыл про них. Говорю: «Батюшка, я забыл все записки». Он говорит: «Ну, и хорошо». Приезжаю обратно, а мне: «Ой, спаси, Господи! Все наладилось», а он даже записок этих не видел — я их не привез…
Некоторые вещи не поддаются описанию, они совершенно загадочные. Например, он часто на эстонском языке Марсельезу цитировал. «Смело, товарищи, в ногу. Духом окрепнем в борьбе, светлое царство…».
Не знаю, конечно, но мне так кажется: бывало, соберутся бойцы такие, борцы — вокруг все не так, все надо переделать, революционеры такие, заговорщики… А он проходит мимо и как будто: «Давайте, братия…». Все дело в том, что у него-то был дух царский, мирный, а у них — революционный. Революционеры и сейчас проникают в Церковь: все нужно реконструировать, переделать, надо все менять…
Но самое главное — у таких людей, как батюшка, была любовь ко всем, непостижимая. Так, владыка Афанасий, который 30 лет в общей сложности провел в тюрьме и ссылке, про одну какую-то тюрьму вспоминал: «Там был следователь — милейший человек». Милейший человек в концлагере! Вот теперь почти старцев нет, поуходили все…
Отец Сергий Орлов — тоже уникальная личность была. 1890 года рождения. В 1911 году окончил семинарию. Это был человек незаурядного ума, его тянуло к знаниям. Он увлекался марксизмом, материализмом даже и подпольно прорабатывал «Капитал» в семинарии. Я спросил как-то его мнение об этой книге. Он сказал: «Вообще, там все филигранно расписано, только в жизни все наоборот».
Ему хотелось учиться. В Московский университет из семинарии не принимали — такое было распоряжение — так он поступил в Варшавский университет. Потом окончил Киевский политехнический — получил до революции два высших образования.
Кстати, я как-то упомянул при нем Владимира Ильича. Он говорит: «Кто это такой?». Я чуть не упал со стула. Думаю: «Да как это, не знает, кто это такой?». «Я,— говорит,— был в гуще событий. Это — никто. Подставная фигура». Это высказывание современника. Потом он занимал высокие посты.
А потом — он был всегда верующий, и у него была очень верующая сестра, Елена Васильевна… Он женился, но его жена скоро умерла, во время Гражданской войны, а у сестры умер муж, так они и остались вдвоем.
Он увлекся дарвинизмом, и как-то сестра его привезла в Бородинский монастырь, а там была матушка, сейчас она канонизирована. Она и говорит: «А, это Сережа, у которого мать — обезьяна?». Он подумал, что кто-то ей рассказал. Потом они сидят, чай пьют, а матушка вдруг: «Мы тут чай пьем, а там воры лезут». Приехали, а к ним действительно в квартиру залезли. Он понял, что ей не сказали, а она узнала это по духу.
В 1946 году он поехал исповедоваться в Троице-Сергиеву Лавру, он тогда был учителем, и говорит: «Вот, отца не послушал, отец хотел, чтобы я был священником». Ему священник говорит: «Что тебе мешает? Иди сейчас». И он пошел, окончил Академию. Очень был образованный человек.
Прежде всего богослужение и проповедь
Создать приход на новом месте очень просто. Надо служить — прежде всего регулярно служить, говорить проповеди. Вот я, например, по пальцам можно пересчитать те службы, когда я не говорю проповеди. На Пасху, на Рождество, когда зачитываются поздравления Патриарха, митрополита, а в остальные дни я всегда говорю. Каждую службу.
Первое время я говорил проповеди из святители Феофана, я очень люблю его «мысли на каждый день года». А один раз не успел открыть и сам сказал. Потом смотрю — там примерно то же самое. Потому что сказано: «Господь даст молитву молящемуся». И даст слово проповедующему. Будешь стараться проповедовать — и Господь даст слово. Я иногда говорю, и мне самому интересно, что я говорю. Вроде бы, я говорю, а на самом деле — Господь дает.
Что человек может? «Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущие, аще не Господь сохранит град, всуе бе стрегий» (Пс. 126, 1). Если уж дом не построишь без Бога, то приход — тем более.
Грехи времени
Для нашего времени характерна слабая вера и даже потеря веры, как у прихожан, так и у священников. А слабая вера у большинства от того, что слишком много приписывают человеку. Почему я всегда говорю, это в свое время еще мой отец мне сказал — «Надо укреплять веру». Когда есть вера, тогда ты чувствуешь благоговение, а отсутствие благоговения — это признак потери веры.
Характерна и потеря любви. Это еще Господь сказал: «Сын Человеческий найдет ли веру на земле» и «Из-за умножения беззаконий оскудеет любовь многих». И, конечно, плотоугождение, искушение плоти. Сейчас столько разводов… И среди духовенства, увы, все больше и больше. Как перед потопом: «Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих во век зане суть плоть» (Быт. 6, 3). Все в плоти. Все остальное — в ту же самую яму. Все эти интернеты, компьютеры, телевизоры. Плотскую жизнь ведем.
Гореть любовью, как свеча
У Арсения Жадановского есть брошюра о священстве. В ней он пишет, что когда Господь восстанавливает апостола Петра в апостольском достоинстве, Он ничего не требует, ни поста, ни молитвы, а только спрашивает: «Любиши ли Мя? Паси агнцы Моя…». То есть требует любви, поручает ему паству. И владыка Арсений говорит: «Есть любовь — есть пастырь».
Поэтому все слова апостола Иоанна, особенно о любви, они мне очень близки.
Даже когда я спросил в одной очень трудной ситуации у отца Сергия: «Как быть?», он сказал: «От нас зло не должно исходить». Чтобы оно не исходило, нужно, чтобы его не было, чтобы было противоположное — середины быть не может. Противоположность зла — любовь. А любовь, прежде всего, предполагает жертвенность.
Однажды женщина меня спросила: «Батюшка, что мне делать?! Мне сказал мой духовник (она назвала его духовником): “Ты не слушаешь меня! Я не хочу из-за тебя попадать в ад”». Я приехал на Афон, и с этим вопросом обратился к духовнику монастыря, который 20 лет окормлялся у старца Паисия. И он мне передал слова старца Паисия: «Духовным отцом может быть только тот священник, который готов за своих духовных чад пойти в ад». Вот это — духовник. Такая должна быть любовь.
«Сие заповедую вам: да любите друг друга» (Ин. 15, 17). Любовь — это все. Когда-то был у меня день рождения, собрались все, доставали не глядя и читали открыточки с изречениями из Евангелия, из Апостола, из Священного Писания. И одна осталась: «А это, батюшка, для Вас». И когда ее повернули «лицом», на ней была изображена горящая свеча, и было написано: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Нужно гореть любовью, как свеча.
Протоиерей Валериан Кречетов — настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово Одинцовского района Московской области. Духовник Московской епархии.
Родился в городе Зарайске Московской области в 1937 году. В 1959 году окончил Московский лесотехнический институт. В 1969 году рукоположен в сан иерея. В 1973 году окончил Московскую Духовную Академию. С 1970 года служит в Покровском храме с. Акулово. Имеет многочисленные церковные награды, в том числе орден князя Даниила Московского III степени, орден преподобного Сергия Радонежского III и II степени. В 2003 году удостоен права ношения митры.