25 (13) июля 2024 года исполняется 190 лет со дня преставления, а 20 (9) августа — 240 лет со дня рождения — архиепископа Карталинского и Кахетинского Моисея (Богданова-Платонова-Антипова; 1784–1834), который управлял Саратовской епархией с 1828 по 1832 год.
В Саратовском областном музее краеведения хранится старинная панагия, поступившая в собрание музея в 1919 году через комиссию по отделению Церкви от государства. Она представляет собой миниатюрную круглую икону с изображением Господа с Чашей в левой руке. Образ является фрагментом иконы Евхаристии, на которой Христос благословляет Чашу, подняв взор к Небесному Отцу. Автор сократил композицию сюжета из-за небольшого формата изображения. Икона имеет ажурное ромбовидное обрамление, украшенное прозрачными стеклянными вставками. На обороте миниатюры — надпись: «Панагея оставленная первымъ Саратовскимъ Епископомъ Моисеемъ преемникамъ Святительскаго его Престола любви его ради. 1832-го Маiя: 1 дн.». О четырехлетней деятельности в нашем крае завещавшего эту панагию владыки Моисея пойдет речь в статье, основанной во многом на биографии архипастыря, подготовленной саратовским историком А. П. Новиковым (†2015).
Матвей Михайлович Антипов родился 9 августа 1784 года в семье дьячка Казанской церкви села Богдановского Михаила Антипова и его супруги Дарьи Васильевой. После кончины отца мать, не имея возможности прокормить семью, просила епископа Коломенского и Тульского Афанасия (Иванова) оставить причетническое место отца за 8-летним Матвеем. Епископ побеседовал с мальчиком, велел ему учиться и предрек, что он станет архиереем. Матвей был определен на казенный кошт в Коломенскую духовную семинарию, где по месту рождения ему присвоили фамилию Богданов. Он проявил незаурядные способности и окончил семинарию в числе первых учеников. Поступил в Славяно-греко-латинскую академию, в 1801 году перешел в класс поэзии Троицкой лаврской семинарии, был причислен к так называемым платоникам, то есть находился на полном содержании ректора семинарии митрополита Московского Платона (Левшина) и являлся его непосредственным воспитанником. Как и все «платоники», Матвей получил еще одну фамилию — Платонов.
В 1808 году принял постриг с именем Моисей и окончил семинарию. Согласно предписанию Комиссии духовных училищ, в числе семи лучших воспитанников семинарии продолжил образование в только что открытой Санкт-Петербургской духовной академии, которую окончил в 1814 году со степенью магистра пятым по общему списку. Преподавал в академии курс церковной словесности (1814–1817). Вместе с коллегами ректором академии — будущим святителем — архимандритом Филаретом (Дроздовым), преподавателем священником Г.П. Павским и ректором семинарии архимандритом Поликарпом (Гайтанниковым) участвовал в работе Российского библейского общества по переводу с древнегреческого языка и изданию книг Священного Писания (1816–1818). Иеромонах Моисей выполнил перевод Евангелия от Луки. Четвероевангелие на русском языке было издано в 1819 году.
В июле 1817 года отец Моисей стал ректором Киевской духовной семинарии. 1 августа он был возведен в сан архимандрита и стал настоятелем Киево-Братского в честь Богоявления мужского монастыря Киева. Отец Моисей первым в академии стал читать лекции на русском языке, считая, что богословские понятия, преподаваемые на латыни, «не свободно действовали в умах во время обучения, а после учения с трудом переносимы были на русский язык для сообщения народу». За лекции, прочитанные в Киевской духовной академии, отец Моисей в 1822 году был удостоен степени доктора богословия. 31 декабря 1823 года вышел указ о назначении его викарным епископом, 2 марта 1824 года он был хиротонисан во епископа Старорусского, викария Новгородской епархии, а 28 ноября 1827 года переведен на Вологодскую и Великоустюжскую кафедру.
Согласно докладу Синода об образовании новых епархий, 16 октября 1799 года утвержденному императором Павлом I, в пределах Саратовской губернии была учреждена Саратовская епархия. Местопребыванием епископа с титулом Саратовский и Пензенский определялась тем не менее Пенза, которая в тот момент была уездным городом нашей губернии, но в котором оказались «праздными» многие казенные здания. Через некоторое время после того, как в 1801 году была образована Пензенская губерния, титул архиерея стал «Пензенский и Саратовский».
И только 3 ноября 1828 года была восстановлена Саратовская епархия в границах одной Саратовской губернии. Утверждая доклад Святейшего Синода, император Николай I из трех достойных занять Саратовскую архиерейскую кафедру кандидатов остановил свой выбор на Моисее, епископе Вологодском и Устюжском (другие кандидаты — епископ Вятский Кирилл и епископ Оренбургский Амвросий). Епископ Моисей стал первым епископом с титулом «Саратовский и Царицынский».
В Саратов владыка прибыл 22 декабря 1828 года. Встретили его тепло и радушно. В светлый праздник Рождества Христова он совершил первое архиерейское служение в Александро-Невском кафедральном соборе. Описывая это событие, один из современников отмечал: «Благодушный вид Преосвященного Моисея всякого присутствующего приводил в умиление. Знаменательным показалось для жителей Саратова назначение первым епископом Моисея: «Вот он, наш Моисей, — говорили тогда в Саратове, — изведет из работы вражьей и поведет нас в землю обетованную».
В губернии проживало тогда около миллиона православных христиан, в ведение саратовского епископа поступило 545 церквей и более двух с половиной тысяч священно- и церковнослужителей.
Чтобы наладить и обустроить жизнь новой епархии, владыке предстояло решить немало организационных, экономических и иных вопросов. Первым делом он приступил, как и предписывалось указом Священного Синода, к устройству важнейших органов епархиального управления — Архиерейского дома и духовной консистории.
Деятельное участие в этом деле принял саратовский губернатор Александр Борисович Голицын. Благодаря его стараниям городское купеческое общество арендовало для архиерейских нужд находившийся близ Александро-Невского собора двухэтажный особняк отставного поручика Е.А. Теплякова. 26 декабря 1828 года епископ Моисей оставил свою временную резиденцию в Спасо-Преображенском монастыре и по просьбе губернатора переехал в подготовленный для него дом, в верхнем этаже которого были устроены архиерейские покои и крестовая церковь, а в нижнем предполагалось разместить консисторию.
Открытие Саратовской духовной консистории, церемониал которого готовил саратовский протоиерей Гавриил Чернышевский, состоялось 30 декабря 1828 года. В этот день обширный Александро-Невский кафедральный собор не смог вместить всех желающих — на Божественную литургию народу собралось великое множество: прибыли губернское и градское начальство, почетные граждане, купцы и мещане Саратова. По окончании службы начался крестный ход к зданию консистории (до наших дней здание не дошло). Соборная площадь (ныне площадь им. Н.Г. Чернышевского) и Никольская улица (ныне улица Радищева) были переполнены народом. Во всех храмах звонили колокола.
По прибытии крестного хода к зданию консистории владыка Моисей совершил водосвятный молебен и окропил святою водою все консисторские помещения. Помощник секретаря Александр Бенедицкий зачитал резолюцию Преосвященного, последовавшую во исполнение указа Священного Синода об открытии Саратовской духовной консистории. После этого избранные членами консистории священнослужители приняли присягу на верность службы, протоиерей Гавриил Чернышевский произнес благодарственную речь, а первенствующий диакон возгласил многолетие.
Саратовская духовная консистория состояла из двух отделений — присутствия и канцелярии. Первыми членами присутственного отделения были избраны насельник Спасо-Преображенского монастыря архимандрит Арсений, протоиереи Александро-Невского кафедрального собора Николай Скопин и Феодор Вязовский, а также настоятель Сергиевской церкви протоиерей Гавриил Чернышевский. В штатном расписании канцелярии значился 21 служащий.
Секретарем консистории Священный Синод назначил титулярного советника Алексея Попова, ранее служившего в Пензенской духовной консистории, а его помощником владыка Моисей определил А. Бенедицкого, который прибыл вместе с архиереем из Вологды, где исполнял должность консисторского повытчика. Для более успешного и оперативного ведения дел в канцелярии было образовано четыре повытья, несколько позже они стали называться столами.
Под непосредственным началом консистории действовали Аткарское, Вольское, Камышинское и Петровское духовные правления — административно-судебные учреждения четырех крупных церковных округов, которые подразделялись на более мелкие церковно-административные единицы: благочиния во главе с благочинными и приходы во главе с приходскими священниками.
Общее руководство и надзор за деятельностью консистории, как и всех других епархиальных органов и учреждений, осуществлялись Преосвященным. Ни одно постановление консистории не имело силы без его утверждения. Во власти Преосвященного находились и такие вопросы, как избрание членов консистории и отстранение их (кроме секретаря) от занимаемых должностей.
В конце февраля следующего года по результатам переписки с киевским митрополитом Евгением (Болховитиновым) из киевского Софийского собора и Киево-Печерской лавры в Александро-Невский кафедральный собор была доставлена ризница со всеми принадлежностями архиерейского служения. Послушник Киево-Печерской лавры Филипп Ивахненко привез в Саратов три митры, четыре панагии, четыре наперсных креста, пять саккосов, семь омофоров и так далее. Вполне вероятно, что упомянутая выше панагия прибыла в Саратов именно тогда — среди этих четырех панагий, это подтверждается тем, что в самом образе прослеживается влияние западного искусства.
К середине апреля 1829 года штат Архиерейского дома был полностью укомплектован — в нем было 56 служителей. Казенные расходы на них составляли 1878 рублей 70 копеек. Жалованье епископу определялось в 1000 рублей, еще 1600 рублей казна выплачивала архиерею на продовольствие и содержание экипажа, а 1650 рублей — на прочие расходы (содержание ризницы, богадельни и тому подобное).
Насущной проблемой, стоявшей перед владыкой Моисеем, было приискание подходящего удобного места под строительство зданий для архиерейской резиденции и консистории. Поначалу он не намеревался вести какие-либо строительные работы, однако обстоятельства заставили изменить планы. Договор об аренде дома Теплякова истекал в декабре следующего 1829 года, а помещения, приобретенные духовным ведомством у статского советника Устинова, в которых первоначально предполагалось разместить все епархиальные учреждения, были признаны неудобными для проживания архиерея.
Было признано целесообразным построить для Архиерейского дома и консистории специальные здания. Преосвященному Моисею понравилось угловое усадебное место, расположенное по Ново-Соборной площади и Никольской улице. Этот участок принадлежал тогда саратовскому купеческому и мещанскому обществу. О своем желании приобрести его владыка сообщил губернатору и просил оказать помощь и содействие. По ходатайству князя Голицына городское общество безвозмездно передало в полную собственность духовного ведомства не только усадебное место, но и находившийся там небольшой деревянный дом со всеми служебными постройками. В начале 1830 года епископ Моисей переехал из временной резиденции на новое, теперь уже постоянное, место.
Консисторию разместили неподалеку — в одном из флигелей Межевой конторы. Вскоре решением правительства все здания Межевой конторы, где ранее проживали саратовские губернаторы, также были переданы в ведение саратовского архиерея. Так обширный земельный участок, расположенный между Ново-Соборной площадью, Никольской, Царицынской и Соборной улицами, перешел в собственность духовного ведомства.
Планы и сметы на строительство Архиерейского дома и консисторского здания были составлены губернским архитектором в октябре 1830 года и немедленно отправлены в Петербург. В июне 1832 года казна выделила на строительство Саратовского архиерейского дома 40 тысяч рублей и еще 7437 рублей 36 копеек перечислила для ремонта консисторского здания. Но владыки Моисея к этому времени в Саратове уже не было — его перевели на другую кафедру. Завершать начатое им дело довелось его преемнику, епископу Иакову (Вечеркову), впоследствии архиепископу Нижегородскому.
Одним из первых учреждений, сформированных в Саратовской епархии, стало Попечительство о бедных духовного звания. В 1829 году в его состав вошли члены консистории протоиереи Николай Скопин и Гавриил Чернышевский, а также священники Василий Полянский и Яков Снежницкий. Секретарем стал Александр Бенедицкий. Первоначальный фонд саратовского попечительства составили средства, отчисленные из капиталов пензенского епархиального попечительства. Средств было далеко не достаточно, а потому епископ Моисей уже в день открытия попечительства призвал духовенство и жителей Саратовской губернии начать сбор пожертвований в пользу бедных духовного звания. Добровольные пожертвования были одним из главных источников попечительских средств, а основной формой помощи являлась безвозмездная выплата денежных пособий.
Для оказания социальной помощи нуждавшимся Преосвященный использовал и иные каналы. В 1829 году, например, Священный Синод удовлетворил его прошение о назначении пенсий двум вдовам, чьи мужья длительное время служили в Камышинском духовном правлении. В 1831 году по ходатайству архипастыря шесть семей священно- и церковнослужителей, потерпевших разорение от пожаров, получили пособие в сумме 1000 рублей от Комиссии духовных училищ.
Внимательно и чутко относился владыка к проблемам духовной школы, среди которых нужды и потребности учащихся были в числе приоритетных. Материальное положение и обеспечение воспитанников, условия их содержания и проживания в училищных бурсах заботили его не меньше, чем организация и содержание учебного процесса. В 1830 году в трех уездно-приходских училищах Саратовской епархии обучалось 1176 человек, из них 248 «по сиротству и крайней бедности» находились на полном или частичном казенном содержании.
С открытием семинарии число воспитанников, нуждавшихся в социальной помощи, заметно возросло. Семинарское правление, испытывая хронический недостаток денежных средств, было вынуждено ограничить количество казеннокоштных учеников. В 1831 году среди тех, кому оно отказало в казенном содержании, оказались и двое сирот — Григорий и Егор Третьяковы из села Бурлука Камышинского уезда. Их ходатайство было отклонено на том основании, что «успехи и поведение братьев неизвестны». Преосвященный Моисей посчитал такое отношение к сиротам совершенно недопустимым и на решение семинарского правления ответил лаконичной резолюцией: «Надобно найти средство непременно дать сим сиротам казенное содержание». В последующее время подобных случаев с сиротами духовного звания семинарское правление уже не допускало.
Это один из многих примеров предпринятых епископом Моисеем мер в интересах нуждавшихся, но и их вполне достаточно, чтобы убедиться в истинно отеческой заботе Преосвященного о своих подопечных.
В 1830–1831 годах страшное бедствие постигло Россию — на ее просторах бушевала холерная эпидемия небывалой силы. В течение двух лет она охватила 48 губерний. В Саратовскую губернию холера пришла 2 августа 1830 года, а к концу месяца хозяйничала в большинстве уездных городов и селений. За два года ее жертвами стали около 20 тысяч жителей губернии, из которых умерло 10 280 человек. В Саратове с 7 августа по 7 сентября 1830 года, в самый разгар эпидемии, умерло 2367 горожан. Все они были похоронены на специально отведенном кладбище, находившемся ниже Саратова по течению Волги. Сейчас это место застроено — кладбище не сохранилось. Никто из умерших не остался без церковного отпевания. С раннего утра и до позднего вечера священники кладбищенской Ильинской церкви служили литии и панихиды по усопшим. С 15 августа, по распоряжению Преосвященного, в помощь им определили двух иеромонахов и трех священников из других церквей — смертность от холеры увеличилась до 100 и более человек в сутки.
В Саратове холерная эпидемия прекратилась в начале октября 1830 года. По этому случаю 12 октября в церквях были отслужены благодарственные молебны с коленопреклонением, в городе совершен крестный ход, а в Александро-Невском кафедральном соборе состоялось общее молебствие. В губернии же борьба с холерой продолжалась до середины ноября.
Жители губернии от изъятия и уничтожения вещей болевших решительно уклонялись. Все усилия чиновников и врачей не допустить сокрытия вещей умерших были тщетными. Тогда губернатор обратился к Преосвященному, прося его подключить к этому делу священнослужителей.
Епископ Моисей поручил духовной консистории подготовить соответствующий указ. Вскоре духовные правления и благочинные получили предписание, согласно которому церковнослужителям поручалось внушать прихожанам как в частных беседах, так и в собраниях, чтобы они «беспрекословно и безропотно отдавали дли предания огню оставшиеся после умерших холерою шерстяные вещи». Помимо этого консистория от имени духовенства обратилась к жителям с воззванием «О беспрекословном исполнении повелений гражданского начальства, относящихся к пресечению болезни холеры».
Это воззвание было опубликовано в количестве 600 экземпляров и читалось во всех церквях епархии, на специально устраиваемых собраниях и мирских сходах. Обращение духовенства к своей пастве через воззвание, а также проповеди и частные увещания возымели действие и дали благотворные результаты.
Когда летом 1831 года в России вновь вспыхнула эпидемия холеры, император Николай I «изволил усмотреть, что лучшим и вернейшим ему в том пособием может быть содействие православного духовенства». С учетом опыта саратовского духовенства было подготовлено обращение Священного Синода, которое было разослано по всем епархиям Российской империи.
Сразу же по окончании эпидемии владыка предпринял поездку по епархии. Он посетил Саратовский и Вольский уезды, наиболее пострадавшие от холеры. С 21 октября по начало ноября 1831 года архиерей побывал в Нечаевке, Алексеевке, Царевщине, Сосновке, Черкасском, Синодском и Вольске. Главной целью его поездки была не столько ревизия церквей и делопроизводства, сколько оказание моральной поддержки духовенству и пастве после столь жестокой и опустошительной эпидемии.
К 1832 году в 537 храмах (не считая 17 церквей без причтов и приходов, а также 42 строившихся) и 10 соборах епархии состояло 2573 священно- и церковнослужителя, из которых 730 были священниками, 516 диаконами и 1327 причетниками. Семинарское образование имели всего лишь 193 человека, то есть около восьми процентов от всех служивших.
Для того чтобы как-то поправить положение, владыка обязал священнослужителей немедленно и серьезно заняться самообразованием. «Для изучения катехизиса,— гласило распоряжение архиерея,— священнослужителям, имеющим ниже сорока лет, назначается три месяца с получения о сем указа, по истечении этого срока, благочинные, испытав их, должны отрапортовать о их знаниях, а священно-церковнослужители, имеющие более сорока лет, должны знать содержание катехизиса и изъяснять оный своими словами, о чем благочинные, испытав их также, должны донести особым рапортом».
Вместе с тем архиерей прекрасно сознавал, что подобного рода распоряжениями вряд ли удастся кардинально изменить положение. Саратовская губерния была обязана епископу Моисею созданием законченной системы духовной школы, что стало возможным с открытием в Саратове духовной семинарии. До 1830 года на всю губернию имелось всего лишь три начальных духовных училища — Саратовское, Камышинское и Петровское. Чтобы продолжить образование, воспитанники их должны были ехать в Пензу, Астрахань или Казань.
Открыть в Саратове духовную семинарию владыка намеревался осенью 1829 года. Но велись переговоры о приобретении домов для семинарии, переписка с разными инстанциями и лицами, оформление необходимой документации, многочисленные консультации, уточнения и согласования. Стало очевидно, что к осени открыть семинарию не удастся. Только в следующем году был заключен окончательный договор со статским советником Устиновым о покупке четырех домов за 160 тысяч рублей ассигнациями.
5 августа 1830 года император Николай I утвердил доклад Комиссии духовных училищ об открытии в Саратове духовной семинарии. Она причислялась к Казанскому учебному округу, и на ее содержание выделялось 20 390 рублей в год. Первым ректором Саратовской семинарии и профессором по курсу богословских наук Комиссия духовных училищ назначила тридцатитрехлетнего иеромонаха Никодима (Лебедева), бакалавра и магистра Санкт-Петербургской духовной академии. Он был возведен в сан архимандрита и получил в управление саратовский Спасо-Преображенский монастырь. В Саратове он находился также на должностях члена консистории и цензора проповедей. По распоряжению митрополита Филарета правление Московской духовной академии определило в Саратовскую семинарию четырех преподавателей.
Известие об учреждении Саратовской духовной семинарии Преосвященный Моисей получил в конце августа 1830 года, то есть в самый разгар холеры. Сколько времени продлится эпидемия и как скоро смогут прибыть преподаватели, никто, естественно, не знал. Открытие семинарии опять могло не состояться.
Однако епископ проявил завидную настойчивость и распорядительность. Как только в Саратов приехал инспектор — игумен Иоанн (Чистяков), владыка, не дожидаясь прибытия ректора и преподавателей Семинарии, возложил на него ректорские обязанности. На следующий день в присутствии Преосвященного Моисея состоялось открытие семинарского правления в составе двух членов – инспектора игумена Иоанна и эконома Я. Я. Снежницкого, которые там же приняли присягу на верность службе. Первый протокол заседания семинарского правления был отмечен такой резолюцией владыки Моисея: «Бог да благословит сие начинание». Таким образом, 26 сентября 1830 года можно считать датой формального начала работы Саратовской духовной семинарии. Но торжественное открытие семинарии и начало учебного процесса было отложено на месяц.
26 октября в Троицкой церкви и на Старо-Соборной площади собрались почти все жители города — каждому хотелось стать участником и свидетелем доселе невиданного события. Владыка Моисей совершил в Троицкой церкви (Старом соборе) Божественную литургию, во время которой все ученики семинарии стояли в трапезной рядами. Затем в церкви собрались священно- и церковнослужители приходских церквей Саратова, и крестный ход прошел в помещение семинарии — бывший дом Устинова.
Там в присутствии гражданского губернатора было совершено водосвятие. По возглашении многолетия учащие и учащиеся поцеловали Святой Крест, а владыка Моисей окропил святой водою их, а потом — комнаты среднего этажа. После освящения в зале был прочитан доклад об открытии Саратовской духовной семинарии. Занятия начались 27 октября 1830 года. В первый учебный год было набрано 289 воспитанников: 172 человека в риторический класс (низшее отделение), 76 — в философский (среднее отделение) и 41 — в богословский (высшее отделение). В следующем году количество учащихся возросло до 294.
Добропорядочное, чуткое, гуманное отношение преподавателей друг к другу, их теплое, сердечное и по-отечески заботливое, а иногда и снисходительное отношение к своим воспитанникам — все это было характерной и отличительной чертой жизни Саратовской семинарии на протяжении всей ее истории. У истоков этой традиции стояли замечательные и самоотверженные деятели духовного образования: епископ Моисей, ректор архимандрит Никодим и инспектор игумен Иоанн, профессора Г.С. Саблуков и Я.А. Розанов, И.Ф. Синайский и К.М. Сокольский.
Имея соответствующие властные полномочия и обладая богатым педагогическим опытом, владыка входил во все вопросы семинарской жизни, аккуратно и тщательно просматривал протоколы заседаний семинарского правления, наставлениями и советами помогал преподавателям и поддерживал воспитанников. Не менее участливо относился он и к нуждам уездно-приходских училищ.
Губернатор князь Голицын вел активные действия против старообрядческого раскола. Используя далекие от благочестия средства и методы, он принял строгие меры против раскольников, обосновавшихся в предместьях Саратова. Архипастырь отнесся к таким мерам весьма сдержанно, посчитав их, по всей видимости, излишне радикальными, поспешными и несвоевременными. Он занялся решением неотложных задач, связанных с обустройством и налаживанием жизни вновь открытой епархии. Единственная крупная акция против раскола — это обращение в единоверие иноков Воскресенского (Нижнего) старообрядческого монастыря. В августе Священный Синод уведомил Преосвященного Моисея, что 27 июля 1829 года император Николай I утвердил представленный ему доклад «Об учреждении состоящего в Саратовской епархии Иргизского Старообрядческого Нижне-Воскресенского монастыря общежительным и о бытии ему в третьем классе с именованием Воскресенским Единоверческим».
С именем владыки Моисея тесно связана история еще одного саратовского монастыря — Крестовоздвиженского, долгое время являвшегося единственным женским православным монастырем Саратовской епархии. Возникнув в конце XVII века и просуществовав около ста лет, Крестовоздвиженский монастырь в 1774 году был опустошен сильнейшим пожаром, а все, что уцелело от огня и что удалось спасти, вскоре оказалось разграблено захватившими город пугачевцами. В 1829 году епископ Моисей доносил Священному Синоду: «В Саратовской губернии находится очень немалое число раскольников. Наставники их, имея пристанище по местам тесным и скрытым близ Саратова, между прочими средствами привлекают к себе простодушных людей видом отшельнической жизни. Женский пол преимущественно делается жертвою их обольщения, и таковые самовольно составленные скопища возрастают тем удобнее, что для ревнующих о благоговейной жизни во всей Саратовской губернии не представляется ни одного православного женского монастыря».
Священный Синод, признав изложенные причины уважительными, поддержал ходатайство саратовского архиерея и обратился к императору с прошением о разрешении восстановить Крестовоздвиженский монастырь. Высочайшим указом от 30 ноября 1829 года монастырь был восстановлен на своем прежнем месте с возведением его во второй класс. Торжественное открытие последовало 16 марта 1830 года. Штат женского монастыря состоял из 26 человек: игумении, казначеи, 15 монахинь, двух священников, диакона, двух причетников и четырех служителей. Первой настоятельницей монастыря была определена Анна (Брянцева), переведенная в Саратов из монахинь Краснослободской пустыни Пензенской епархии. Пройдет совсем немного времени, и возродившийся Крестовоздвиженский женский монастырь станет одним из важных центров духовного благочестия, будет играть заметную роль в общественной жизни Саратовского края. В советские годы монастырь был закрыт, храмы сломаны, инокини репрессированы, от монастыря сохранились лишь святые врата и угловая часовня, где сейчас размещается подворье саратовского Свято-Алексиевского женского монастыря.
12 марта 1832 года указом Святейшего Синода Преосвященный Моисей был назначен Синодальным членом и экзархом Грузии с возведением в сан архиепископа Карталинского и Кахетинского. В Саратове этот указ получили в середине апреля, а 4 мая 1832 года архиерей, распрощавшись с паствой, духовенством и родственниками — в Саратове оставались его сестра с сыном — священником Евфимием Казанским († 1840-е гг.), отбыл в Тифлис. В этот день он и завещал своим преемникам ту панагию, которая находится сейчас в фондах Областного музея краеведения.
Католикос-Патриарх всей Грузии священномученик Кирион (Садзаглишвили) писал о владыке Моисее как об опытном администраторе и хорошем начальнике, без ведома которого «не переписывалась в экзаршеской канцелярии ни одна ремарка». 30 августа 1833 года тщанием архиепископа в Тифлисе было открыто Попечительство о бедных духовного звания. Владыка отошел ко Господу 13 июля 1834 года и был погребен в патриаршем кафедральном соборе Сиони у северной алтарной двери. Участник похоронных мероприятий писал, что «во мнении паствы своей, начиная с первой правительственной особы и до последнего носильщика», владыка Моисей стяжал «такие искренние слезы от подчиненных, не осыпая их излишними милостями... такую любовь у всего народа». По его свидетельству, с владыкой пришли проститься не только православные, но и католики, армяне и лютеране.
С восстановлением Саратовской епархии, с учреждением в Саратове самостоятельной архиерейской кафедры духовная жизнь огромной губернии, в которую входило 10 уездов получила новые мощные импульсы для своего развития, она стала насыщеннее, полнее, содержательнее — не признавать благотворных перемен было невозможно. В очень непростых условиях и за короткий срок епископом Моисеем с его соработниками были созданы необходимые предпосылки для дальнейшего благоустройства церковных дел — начинался новый период в истории Саратовской епархии.
Выражаю благодарность за консультационную помощь сотруднику Саратовского областного музея краеведения Илье Алексеевичу Пчелинцеву.
Использованные источники:
Леопольдов А. Ф. Открытие Саратовской епархии и сведения о первых архиереях // Саратовские Епархиальные Ведомости. 1865. № 2. С. 21–24. № 8. С. 22–25.
Правдин А. Об архиереях, управляющих Саратовской епархией // Саратовские Епархиальные Ведомости. 1878. № 1. С. 6–8.
Правдин А. Историческое описание Саратовской епархии за пятидесятилетие (1828–1878 гг. / Саратов. 1879. С. 6–16.
Шомпулев В. А. Характеристика архиереев Саратовской епархии за 65 лет // Русская Старина. 1912. № 8. С. 250–251.
Новиков А. П., Барзилов С. И. Святители Земли русской: биографические очерки саратовских архиереев (1799–1832). Саратов: Соотечественник, 2000. С. 299–345.
Кириченко В. Ю. Новые данные по истории родов причта церки Казанской иконы Божией Матери и по истории села Богдановского за XVIIIвек на основании архивных документов // Труды Коломенской духовной семинарии. № 1 (20), 2023. С. 59–72.