У каждого из нас есть опыт встречи со смертью. Хотя бы крошечный опыт, когда эта смерть — чужая. Знакомые, дальние родственники, коллеги… Вот они проходят перед нами — только что потерявшие близких, как бы вырванные из обычной жизни, отмеченные печатью неземного страдания. Для нас, посторонних, эта встреча — экзамен на тактичность, на вменяемость, на человечность. И конечно, для христианина любая встреча со смертью — это проверка его веры.
Я слушала лекцию психолога, руководителя московского Центра кризисной психологии Михаила Игоревича Хасьминского о том, как правильно соболезновать и как — неправильно, мысленно оглядывала свою жизнь и понимала, что свои экзамены я провалила с треском.
…Первый класс. Еще не все желтые листья опали, мы еще пишем палочки в прописях, и получается у меня довольно плохо. У нашей одноклассницы, высокой девочки с длинными рыжеватыми волосами, умерла мама. Нам сказали об этом по секрету. Помню, мы сидели в школьной столовой и потихоньку наблюдали за ней. Она вела себя, как все, а мне хотелось подойти и спросить: каково это — потерять маму? Что ты сейчас чувствуешь? Такой яркий пример бесчувствия, проявившийся в детском возрасте. И хотя я не задала этот взрывоопасный вопрос, это ощущение — равнодушного любопытства — мне запомнилось на всю жизнь.
Но и будучи уже вполне совершеннолетней, я опять же всё делала неправильно — прямо по списку того, чего делать нельзя, который привел в своей лекции Михаил Игоревич. Были и соболезнования в форме смс-сообщений, и просто желание сделать вид, что ничего не случилось.
…А потом у меня умер папа. Ему не было семидесяти, он никогда ничем не болел, у него даже волосы почти не поседели. Казалось, что он просто не мог умереть, но он сгорел от болезни, которую врачи смогли диагностировать только при вскрытии,— сгорел за два месяца.
И я опять всё сделала неправильно. Не простилась с ним по-человечески, не была с ним в последние минуты его жизни. Вместо этого я в ночь, когда он умирал, ехала в поезде. Господи, куда я ехала, зачем?..
И вот тогда-то мне позвонила сестра и сообщила эту весть.
Первые полдня без папы я провела в Москве в полном одиночестве. И была этому даже рада. Мне не нужно было сдерживать себя: я могла плакать как хотела, некрасиво и неприлично. Запомнилось, как еще до этого одна девушка, которая ехала со мной в плацкартном вагоне, схватила меня за руку — не побоялась — и прошептала: «Соболезную…». Может быть, искушенный в психологии человек сказал бы, что она действовала неосторожно: слишком поспешно, с нарушением личных границ. Но я уверена: в отличие от меня, та девушка тогда всё сделала правильно.
Совершенно убитая и обессиленная, я вернулась в Саратов — и тут мое одиночество продолжилось. Видимо, мои близкие были слишком сильно потрясены этим горем, а может быть, они — как и я кого-то в свое время — опасались задеть меня неосторожным словом. Мне казалось, что все вокруг боятся ко мне подойти, заговорить со мной. Я чувствовала себя прокаженной, навсегда вычеркнутой из человеческого общества и… бесконечно виноватой. Мне хотелось подойти и сказать им: «Не бойтесь меня ранить, говорите, что хотите,— я буду рада любому слову участия. Мне так жаль, что мое горе отравляет вам жизнь!». Я чувствовала, что смысл слов не важен,— важно их наличие.
Когда папу опустили в землю, я была совсем одна. И была рада тому, что папа не видит, что со мной сейчас происходит. Думала о том, что теперь мне не нужно быть счастливой, что если со мной что-то случится, никто не расстроится. Я, конечно, жалела себя, думала больше о себе, а не о нем, и это тоже было неправильно...
А потом я приехала домой и легла на диван, отвернувшись к стене.
Но перед этим я открыла «Фейсбук» (вот ведь, нашла время!) и написала что-то вроде «Только что я похоронила папу». И тут же мне пришло сообщение от моего знакомого: «Я сейчас в самолете, лечу в Берлин. Напиши телефон, если есть — домашний. Часа через четыре позвоню».— «Ты что, из Германии будешь звонить? Это же дорого!» — написала я. — «Деньги тут вообще ни при чем. Созвонимся, а сейчас отключаюсь — стюардесса ругается».
Через четыре часа он мне позвонил, и мы долго говорили о чем-то совсем не важном — я не помню даже, о чем... Он всё сделал правильно. Я никогда этого не забуду...
А под моим постом в «Фейсбуке» оказалось около ста комментариев с выражением соболезнований. Да, теоретически это опять же неправильно — выражать сочувствие комментарием в социальной сети, но мне эти слова тогда помогли снова ощутить себя... нормальным человеком. Я бесконечно благодарна всем тем людям, среди которых были и мои близкие друзья, и просто знакомые, с которыми я пересекалась вне пространства Интернета от силы пару раз. И об этом я тоже никогда не забуду.
А потом позвонила троюродная сестра из Калининграда. И я поняла, что жизнь продолжается...
…Когда я несколько дней назад получила смс-сообщение о том, что у моей подруги умер близкий человек, я вместо того чтобы ответить на смс, набрала ее номер.
Научилась ли я сострадать ближнему?
Нет, не уверена. Соболезнование — это наука, которую надо постигать всю жизнь. И я думаю, что самое простое, что мы можем сделать,— это хотя бы не бояться быть рядом с человеком, который понес тяжелую утрату. Даже если есть риск, что наши слова его заденут. Даже если есть риск сделать что-то неправильно...
Материал подготовлен в рамках проекта «Не дать уйти без любви: уход близких из земной жизни как подготовка к встрече с Богом». При реализации проекта используются средства, выделенные в качестве гранта фондом поддержки гуманитарных и просветительских инициатив «Соработничество» на основании Международного открытого грантового конкурса «Православная инициатива».
Комментарии:
да, именно так, здесь вывод ближе к среднеобывательскому пониманию подобной ситуации, чем в предыдущей статье по этой теме, где предлагалось затаиться и ни в коем случае нне выражать соболезнование. Лучше неумело высказать свое сочуствие, сопереживание, чем умно с психологической точки зрения промолчать
Являюсь постоянным читателем портала, хотелось бы выразить благодарность создателям цикла "Не дать уйти без любви.." потому что мы на самом деле не знаем как себя вести оказавшись в такой ситуации, какие найти слова, чтобы выразить свое внутренне состояние сопереживания человеку, как помочь и не навредить своим излишним, казалось бы, вниманием.